Круглый стол фракции КПРФ Государственной Думы на тему: «Государственная культурная политика и законодательное регулирование в сфере искусства»

С Т Е Н О Г Р А М М А

«круглого стола» фракции КПРФ
на тему: «Государственная культурная политика и законодательное регулирование в сфере искусства»

Здание Государственной Думы. Зал 830.
17 июня 2014 года. 14 часов.

Председательствует депутат Государственной Думы Д.Г.Новиков

Председательствующий. Уважаемые коллеги, есть предложение: начать нашу работу. Тема «круглого стола» — «Государственная культурная политика и законодательное регулирование в сфере искусства». В порядке такого не доклада, скорее, а вступительного слова я бы хотел высказаться, высказать позицию инициаторов проведения «круглого стола» по обозначенной проблеме и в ряде случаев свою собственную точку зрения, на что имеет, безусловно, каждый участник сегодняшнего «круглого стола».
Его проведение было намечено ещё несколько месяцев назад. Тема сформулирована так, чтобы не расширять до бесконечности разговор о культуре, чтобы сосредоточить внимание на том, что происходит сегодня в отечественном театре, кино, в музыкальном, изобразительном и других видах искусства. В Год культуры нам очень нужен такой вдумчивый разговор, он важен, поскольку проблемы отечественной культуры достигли крайней остроты, они требуют своего решения, требуют конкретных активных и, прямо скажем, финансово затратных действий со стороны государства. Но, прежде всего, они требуют определённости в подходах к их решению. Здесь крайне важно целеполагание.
Серьёзного, поистине общенационального разговора на сей счёт давно не было, чтобы его развернуть, появилось хорошее основание. Пока «круглый стол» готовился, появился проект документа под названием: «Основы государственной культурной политики», это позволяет скорректировать, уточнить содержание и направление нашего разговора, это позволяет предложить те приоритеты и необходимые действия в сфере культурной политики, которые должны быть определены обществом и реализованы государством.
Проект «Основ государственной культурной политики» подготовлен рабочей группой, как известно, под руководством Сергея Иванова, главы Администрации Президента России. Советник президента по культуре Владимир Толстой представил документ Путину, осенью его предполагается утвердить, сейчас время для обсуждения. Цель разрабатываемого документа – сформировать ключевые принципы государственной культурной политики.
Ну и есть смысл напомнить о том, в каких условиях этот документ появился. 30 лет страна живёт в условиях абсолютно расточительного отношения к своему культурному достоянию. Вполне закономерно то, что за этот период, например, посещение театров снизилось в два раза, филармоническая деятельность ужалась в четыре раза, значительно выросла разница в доступности культурных благ в зависимости от регионов. Нередким явлением стало издевательство над русской классикой в театре и кино, а теперь уже и организация паркового пространства в ряде городов, всё больше становится калькой с определённых западных образцов. Кроме прочего, это способствует формированию у нашего соотечественника комплекса неполноценности, формированию западнизации его образа мышления и жизни. И это то, что, скажем так, напрямую относится к сфере культуры.
Если же исходить из единства и взаимосвязи образовательного, научного и культурного потенциалов страны, к этому придётся кое-что добавить. Придётся добавить введение ЕГЭ и протаскивание в школу примитивного образовательного стандарта, придётся добавить изгнание из школьных программ многих произведений классической русской и советской литературы, придётся добавить реализацию навязчивой идеи перевода на болонскую систему высшего образования, придётся добавить разгромные удары по Российской академии наук, нанесённые в прошлом году. Нельзя не назвать и длительное активное внедрение через средства массовой информации, через школу, через вуз взгляда на отечественную, в особенности на советскую историю как периферийную по отношению с историей Запада.
Бедой стало уродование русского языка, которое выражается в засилии англицизмов, рыночной терминологии, в обильном проникновении в язык сленга, вульгаризмов и блатного жаргона. Однако вот даже в этих условиях инициатива фракции КПРФ в Госдуме по учреждению 6 июня, в день рождения Пушкина, праздника Дня русского языка встретило совершенно непонятное сопротивление, и лишь спустя некоторое время этот день был-таки включён в число памятных дней президентским указом.
Говоря о состоянии дел в сфере культуры, нельзя не назвать ряд других проблем. Оплата труда творческих работников остаётся низкой, налицо к тому же некоторое лукавство той статистики роста заработной платы, которое озвучивает Министерство культуры Российской Федерации. Во-первых, всё-таки эти повышения осуществляются от изначально очень низких показателей.
Во-вторых, речь в этом случае идёт только о бюджетниках федерального уровня, а значительная часть работников культуры получает заработную плату из средств региональных и местных бюджетов, и нищенский уровень зарплат сельских библиотекарей, например, не только не преодолён, но и связан порой с форменным издевательством, когда размер заработной платы вроде бы повышается, но выплата не повышается, потому что его тут же заставляют уходить в отпуска, сокращать рабочее время и всё остальное прочее.
На сегодняшний день к проблеме низкая зарплата добавляются и другие. Значительную часть творческих работников беспокоит внедрение новых способов оформления их трудовых отношений.
Высказываются опасения, что аттестация, например, творческих работников приведет к снижению их социальной защищенности. Уверен, что присутствующие здесь представители профессиональных союзов сегодня еще будут говорить об этом.
Образование в сфере культуры, подготовка кадров творческих работников — еще одна больная тема. В 2012 году при Министерстве образования и науки Российской Федерации создана межведомственная комиссия по проведению мониторинга высших учебных заведений страны и выявлению, так называемых, неэффективных вузов.
По итогам первого же мониторинга Минобрнауки предложил считать имеющими признаки неэффективности 17 вузов, которые готовят специалистов для сферы культуры. Мониторинг, как вы знаете, продолжается, цели его связаны с сокращением вузов, числа вузов, не изменились. В этом отношении важно, что отмечено в проекте «Основ государственной культурной политики» значение «педагогического образования» и «педагогических вузов», ибо Министр образования не только сопротивляется признанию данных вузов, имеющими специфику деятельности, это такой некоторый хотя бы защитительный механизм.
Более того, господин Ливанов открыто говорит о необходимости уничтожить педагогические вузы, как самостоятельную категорию учебных заведений. Говорит о том, что педагогов подготовят классические университеты. И фактически отметается тот факт, что подготовка учителя — это ведь не подготовка человека, знающего физику или математику, или историю. Это подготовка человека, который знает психологию, который изучает педагогику, который знает особенности возрастной физиологии, который изучает методику преподавания тех или иных предметов, причем для разных классов и разных возрастов, это, наконец, овладение основами вне учебной деятельности в школе и так далее.
Нельзя не сказать о том, что настоящей бедой стали разного рода эксперименты чиновников от культуры. Безусловно, символом сомнительного экспериментаторства стало фактическое разрушение в позапрошлом, 2012 году, Московского драматического театра имени Гоголя. Об этом поистине историческом событии невозможно не говорить, ибо историческое, не обязательно позитивное. Увы, но в историю русского театра, всей нашей культуры вписана эта недобрая традиция.
Конфликтная ситуация в театре Гоголя была вызвана не противоречиями внутри коллектива. Конфликт был привнесен извне, назначением на должность художественного руководителя человека, нацеленного на радикальное переформатирование театра. Серебряников сходу заявил об утилизации всего прежнего репертуара и переформатирование театра в площадку для театральных экспериментов под названием «Гоголь-Центр». А актеры театра, многим из которых предложили уволиться, восприняли происходящее, как рейдерский захват, развернули длительную борьбу, которая, кстати, тоже, как я считаю, вошла в историю русского театра.
Сложилась ситуация, в которой соединилась и борьба коллектива за право на труд, и спор об эстетических и нравственных ценностях, и стремление защитить традиции отечественного репертуарного стационарного, если хотите, театра.
Наконец, коллектив театра выступил против элементарной несправедливости. Задавались довольно простые вопросы. Если у Департамента культуры Москвы есть желание поддержать некие творческие эксперименты, пусть даже очень сомнительные, то почему это нужно делать за счет уничтожения театра с классическим репертуаром, а главное, зачем способствовать распространению неправды о якобы низкопробном репертуаре театра.
Вот я, например, не привык говорить о том, что мне неведомо. Так вот в отличие от господина Капкова, я бывал на прекрасных спектаклях этого театра, которые ставились по произведениям Гоголя, Горького, Шукшина, Моэма, Островского. Был в общей сложности на 8 постановках и никаких проблем с художественной частью, требующих разгрома театра не видел.
Но самое поразительное, что не клеится ведь и с экономическим обоснованием этих действий. Якобы низкая посещаемость театра Гоголя, якобы низкая выручка от продажи билетов сегодня привела к тому, что у «Гоголь-Центра» они упали в разы.
Таким образом, не о сбережение культурного достояния, не даже, о так называемой экономической целесообразности речь в данном случае не шла, а если нет ни тех аргументов, ни других, на лицо голый идеологический интерес, идеологический интерес убить театр с классическим репертуаром. Вопрос в том, ради чего это делается?
Не углубляясь в эту тему, отмечу лишь, что на сегодняшний день уже целый ряд театров Москвы испытывают серьезные проблемы. Это особенно плохо, учитывая, что Москва, несмотря на свои значительные выдающие театральные традиции все-таки по числу театров на один миллион жителей значительно уступает многим европейским столицам: Берлину в 16 раз, Праге в 22, Парижу в 45, а Риму в 48 раз.
Сложной оказалась и судьба ряда других учреждений культуры в российской столице. Происходящее в России ставит в повестку дня вопрос о культуре, как о факторе национальной безопасности.
Действительно, культура — фундаментальное явление, определяющее национальную идентичность, в этом её значение для страны, для её народа, а потому и сбережение культурных ценностей имеет прямое отношение к вопросам национальной безопасности. Сохранение и развитие национальной культуры должно быть одним из главных приоритетов в государстве и, если это потребуется, общество должно обеспечить принуждение государства к развитию институтов культуры. Народы России создали великую культуру, забросить дело её сохранения и развития, переключиться на поиск новых, псевдосовременных явлений — значит, фактически поднять абсурдный, ведущий в тупик лозунг периферийности отечественной культуры.
После присоединения Крыма к России, воссоединения Крыма с Россией, после угроз санкциями со стороны Запада у многих в стране возникло устойчивое ощущение — Россия должна проснуться другой страной. Прежде всего, под этим понималась необходимость создать новые экономические возможности. Надо говорить честно, вопреки пропаганде, что возможности эти сегодня крайне сужены. Слова об экономическом росте ничего не стоят, когда продолжается закрытие реальных производств. В этих условиях для изменения вектора развития страны особенно важно задействовать, мобилизовать те ресурсы, которые у России ещё есть, ведь культура может послужить и делу формирования утверждения патриотических ценностей и делу создания новых экономических возможностей.
Культура вообще определяет очень многое. Хорошо видны её роль и значение сегодня в ситуации на Украине. С одной стороны, отстранение Януковича от власти, конечно, имеет прямые социальные основания. А вот дальше все развивается в соответствии с тем, кто оседлал этот социальный протест и, между прочим, в соответствии с тем, какой культурной парадигмы придерживаются те, кто утвердили сегодня власть в Киеве. Как в вооруженном противостоянии в Новороссии, так и в спорах на большей части Украины хорошо виден тот культурный разлом, что стал ещё и поколенческим разломом между теми, кто сформировался культурой советской страны и теми, кто формировался в атмосфере самостийной Украины. Можно ли сомневаться в том, что объективный интерес, интерес экономический, политический и культурный народа Украины лежат в интеграции с Россией, а не с Евросоюзом? Ведь экономическая интеграция Украины и России — это как минимум обоюдовыгодное развитие тех отраслей, целых отраслей, созданных в советское время. А вхождение в Евросоюз для Украины — это уничтожение этих отраслей транснациональными компаниями, для которых данные отрасли помеха в продвижении собственных интересов, в расширении рынков сбыта. Таким образом, на примере Украины хорошо видно, что происходит, когда отсутствует четкое понимание национального интереса, этот приводит к тому, что такой превратно понятный, ложный интерес начинают подсказывать внешние силы в опоре на местных компрадоров. Так что, вопрос о «пятой колонне» — вопрос не праздный, не праздный он и для России. При этом ясно, что развитие отечественной культуры — важнейшее условие профилактирования любых усилий «пятой колонны».
В связи с этим значение обнародованного проекта основ государственной культурной политики, лишь некоторые вещи я, конечно, отмечу, не претендуя на полноту анализа.
Важными достоинствами основ являются, например, следующие. Это нацеленность на преодоление отраслевого подхода к культуре. Правильно отмечается значение русского языка как основы и залога нашего культурного и государственного единства, необходимость защиты русского литературного языка и существенного повышения качества обучения независимо от национальности и места проживания человека. Исключительно важная позиция — приоритет права общества на сохранение материального и нематериального культурного наследия России перед имущественными интересами физических и юридических лиц.
Нельзя, например, не разделять необходимость развивать сеть библиотек, которые должны стать не только источником сохранения информации, но и быть центрами общения. Важным тезисом представляется следующий. Задачей государственной культурной политики должно стать восстановление доказавшей свою эффективность системы ранней подготовки профессиональных творческих кадров. В тех случаях, когда эта задача вступает в противоречие с требованиями системы общего образования, корректировать необходимо именно правила организации общего образования.
Необходимо вернуться (это тоже положение из проекта основ) к государственной поддержке архитектурного творчества, восстановить статус архитектуры как социально значимого вида искусства, сделать государство главным заказчиком современной российской архитектуры. Есть в документе и другие достоинства.
Есть и недостатки. Документ пока не ломает кардинально подхода — культура — сфера услуг. Авторы не избежали использования самого этого термина, хотя сами же подчеркнули недопустимость сравнивать деятельность учреждений культуры с деятельностью бань, как они пишут, прачечных, собесов и почты.
В самом деле, та же театральная деятельность, музейная или архивное дело должны рассматриваться государством, как деятельность по сохранению культурного наследия, а, значит, их нельзя приравнивать даже к обычному концертно-зрелищному мероприятию, нацеленному на извлечение прибыли.
Далее. В тексте документов встречаются пассажи с явно излишней, на мой личный взгляд, с явно излишней идеологической нагрузкой. Читаем. «Именно великая русская литература формирует нравственные идеалы и передаёт новым поколениям богатый духовный опыт народа». И, далее. «Эти традиции и высочайший уровень литературного мастерства удалось сохранить даже в условиях жестокой идеологической цензуры советского времен».
Некорректно утверждение. Во-первых, мы ведь хорошо знаем, что классическая русская литература культивировалась в советской школе.
А, во-вторых, нужно объективно оценивать роль цензуры. Она была разная, неоднозначная и выполняла не только политическую, но и художественную функцию.
В целом, по моему убеждению, документ должен быть полностью очищен от любого антисоветизма уже потому, что в современной истории России этот антисоветизм почти всегда влечёт за собой и откровенную русофобию.
Ещё один недостаток документа. Много общих слов, требующих выхода на практические выводы. Да, определённая декларативность в такого рода документе неизбежна. Но пока это даже не декларация о намерениях, а декларирование на тему, что такое хорошо и что такое плохо. Да, конечно, и это тоже полезно в условиях, когда общество очень далеко завели, увели от понимания, казалось бы, простых и очевидных истин. Эти истины необходимо восстанавливать, но сразу же нужно идти и дальше.
Важным этапом доработки проекта должно стать вычленение главных узловых, самых болезненных вопросов развития каждой отрасли культуры. Должен быть дан ответ на вопрос, что конкретно мешает развитию музейного и архивного дела, архитектуры, изобразительного искусства, театра, музыки, балета, киноискусства и что следует предпринять, чтобы исправить положение. Чтобы сделать документ работающим потребуется также точнее определить понятие «государственная культурная политика и её цели».
Основа государственной культурной политики сыграет особенно значимую роль, если предложат способы организации структуры государственной культурной политики. За её реализацию, конечно, должны отвечать не только Минкультуры, но и Минобразования, Министерство связи и массовых коммуникаций, органы региональной власти, местного самоуправления. Своё место в её формировании и реализации должны найти: и Российская академия наук, целый ряд научных организаций.
Основой государственной культурной политики, скорее всего, должны стать документом, введённым в действие не указом президента, а законом Российской Федерации. Представляется, что целям, задачам, приоритетам, которые данный документ провозгласит, призвана соответствовать вся остальная законодательная база: закон о культуре, в частности, который ещё находится в стадии разработки, ведомственные подзаконные акты.
Уважаемые участники, 29 мая в Министерстве культуры проведено обсуждение проекта основ государственной культурной политики. Одновременно представители Министерства культуры представили свои подходы и к разработке проекта закона «О культуре». Часть участников дискуссии оценила проект закона «О культуре» как ультралиберальный и, соответственно, как противоречащий духу и содержанию проекта основ государственной культурной политики. Собственно говоря, часть участников дискуссии, которые представляли сторону министерства и сторону разработчиков, сами дали повод к такой оценке.
В этой связи возникают вопросы для участников нашего «круглого стола». Что важней сегодня, скорейшее принятие и без того запоздавшего закона «О культуре», которого давно ждёт культурное сообщество, или выработка основ государственной культурной политики в таком виде, чтобы в дальнейшем с ним увязывать принятие всех законодательных актов, в том числе закона «О культуре»?
Коллеги, слово «чиновник» не плохое и не хорошее. Всё зависит от того, как этот человек работает. Но зачастую чиновники устроены так, что имитация общественной дискуссии устроит их гораздо больше, чем действительная дискуссия. Нам же с вами нужна не имитация диалога. А, думаю, что наша общая задача обеспечить самое активное общественное обсуждение и основ государственной культурной политики, проекты этого документы и проекты затем, когда он появится законом «О культуре».
Задача культурной общественности и её неравнодушной части состоит в том, чтобы в сложившейся и очень тревожной ситуации не ждать чьей-то милости и не зависеть от готовности или неготовности чиновника к диалогу, к дискуссии с обществом. Самим настойчиво формулировать повестку дня в сфере культуры.
Чем больше авторитетных площадок для такого рода диалога мы сформируем, тем дальше продвинемся. Сегодня мы решали задачу собрать широкий круг тех, кто связан со сферой культуры, связан с разными нитями. Мы ни в коем случае не стремились ограничить число участников теми, кто выступает в роли менеджеров от культуры. Поэтому здесь сегодня есть и актеры, и другие деятели культуры, есть представители профессиональных союзов, Союза театральных деятелей, Союза писателей, есть критики, люди, работающие в средствах массовой информации, в образовательных учреждениях и другие заинтересованные участники. Есть и те, кто связан с принятием законодательства о культуре, работой в профильных комитетах законодательных органов на региональном уровне. Здесь есть депутаты из Бурятии, Приморского, Красноярского, Краснодарского краев, Самарской области, города Москвы. Присутствуют представители Министерства культуры Российской Федерации и департамента культуры мэрии Москвы. В разговоре участвуют депутаты Госдумы, члены Совета Федерации Федерального Собрания, я благодарю коллег за то, что они пришли. Состав участников «круглого стола», проводимого по инициативе фракции КПРФ в Государственной Думе позволяет обсудить достаточно широкий круг проблем. Это и общие вопросы культурной политики, и вопросы трудовых отношений в сфере культуры, это и проблемы образования, подготовки кадров, положения дел в разных областях искусства.
У вас на руках есть проект рекомендаций слушаний. Коллеги по депутатскому корпусу знают, что зачастую такие документы бывают гораздо более объемными, и в принципе по результатам слушаний, если это потребуется, мы можем этот документ как расширить, так и сократить, оставив в нем наиболее главные, на ваш взгляд, и существенные выводы. В любом случае, в ходе сегодняшней дискуссии просьба вносить свои предложения, которые могут быть использованы, в том числе, и для доработки этого документа. Это тот сухой остаток, который останется после нашего разговора. Ну, плюс в папках, которые вы получили на регистрации, есть материалы, которые подготовила парламентская библиотека. Там есть и подборка актуальных публикаций по проблемам культуры последнего времени.
А у нас порядка 30 человек заявило о желании выступить. Это достаточно большой круг. Есть предложение в связи с этим не выходить за рамки регламента в 5 минут. Те, кто сократят этот регламент самостоятельно для себя, мы будем благодарны. По организации работы, если вопросов нет, то перейдем сразу к обсуждению. Ведется стенограмма, которая позволит затем эффективно поработать, в том числе, с проектом рекомендаций.
Ну, коль скоро мы работаем на площадке Государственной Думы, первое слово представителю Комитета по культуре Государственной Думы Бортко Владимиру Владимировичу, депутат, заместитель председателя соответствующего комитета.
Бортко В.В. Спасибо, Дмитрий Георгиевич.
Вы знаете, вообще-то, честно говоря, я хотел бы послушать наших коллег, пришедших к нам, сначала, перед тем, как что-нибудь сказать, но хотя, может быть, для того, чтобы вызвать бурную дискуссию здесь у нас, могу сказать вот что.
Во-первых, мне очень понравился ваш доклад. Мне нечего практически добавить к нему ничего, я полностью с вами согласен и солидарен, пусть меня ругают те, кто с нами не согласен. Но есть одна вещь, на которой мне хотелось бы заострить внимание. В частности, это то, что назвал Чехов новые формы. «Нужны новые формы, иначе ничего не нужно» — Чехов, «Чайка».
Что я имею в виду? Конечно, документ, который мы рассматриваем, я одобряю его, это полезная вещь, это нужный документ, если хотите, это наше самосознание, попытка выработать наше самосознание на новом этапе. Если его скрепляла раньше, нам с вами как представителям КПРФ это понятно, идея социализма, хотим мы этого или не хотим, это скрепляло страну, то сейчас это большая проблема. И то, что мы сейчас видим, это есть попытка выработать такой, я бы сказал, инструмент.
Но здесь я хотел бы сказать вот что по поводу Театра Гоголя и всего остального. Я не буду защищать театр Гоголя ни в коем случае, то есть не театр Гоголя, а «Гоголь-Центр». Я хотел бы сказать, что должна быть абсолютно обозначена в этом документе возможность, более того, настоятельная необходимость искать в любом виде, то есть, в любом, я бы сказал, культурном проявление новую форму. Ибо даже наша традиционная культура, она развилась именно тогда, когда она шла вперед. Она не повторяла то, что было раньше. Это не значит, что мы не должны закреплять лучшее, что мы имеем, нет. Но развивать это, конечно же, нужно. «Могучая кучка», здесь же есть композиторы, что это такое? Это прорыв новый. Да, они стояли на русских позициях , и правильно, но это было новое проявление. А что такое, извините, школа передвижников, хотя бы? Мало того, что несли в народ, это были новые формы для тогда существовавшего искусства. Я же не говорю об этом, я не говорю о начале ХХ века, что Россия собственно гордится, чем сейчас.
Поэтому здесь мне бы хотелось отметить в этом документе, который очень важен и который я полностью поддерживаю еще и невозможность, я бы сказал запрета на поиск в любом виде художественной деятельности, это очень важно. А так, в основном, я, конечно, полностью поддерживаю вас и боле того, то, что вы сказали, разделяю в каждом совершенно вашем тезисе. Вот, собственно, что я хотел сказать. Спасибо вам.
Председательствующий. Спасибо, Владимир Владимирович.
У нас список выступающих базовый есть, потому что люди заранее звонили и просили предоставить им слово.
Поэтому сейчас у нас выступает Осадчий Николай Иванович — депутат Законодательного Собрания Краснодарского края, член Комитета по вопросам культуры, информационной политике, социальной защиты населения и взаимодействия с общественными объединениями.
Приготовиться просим Николая Петровича Бурляева.
Осадчий Н.И. Спасибо, Дмитрий Георгиевич.
Ознакомившись с проектом основ, о которых идет речь, хочу выразить свое мнение, что в целом документ можно считать добротным, он учитывает почти все главные аспекты развития культуры в современных условиях и формы, и методы ее государственной поддержки. И что еще в позитив, что заметно стремление авторов к тому, чтобы объединять, консолидировать, а не разобщать, дробить российское общество. И в этом плане есть попытка выделить некие базовые и нравственные ценности, нравственно-культурные ценности, они перечислены в одной из частей документы.
Подчеркивается правильно, что культура — это не просто совокупность учреждений и организаций, а это именно система ценностей. Но в то же время, перечисляя эти ценности, авторы упустили такие традиционные ценности для нашей культуры, для нашей цивилизации, как справедливость и соборность. Считаю, что это можно было бы дополнить.
Далее хотел бы о некоторых проблемах указать на примере опыта развития культуры в Краснодарском крае. Берем два направления.
Первое направление — государственная поддержка традиционной народной культуры. 7 лет назад в Краснодарском крае был принят закон «О государственной политике в сфере сохранения и развития традиционной народной культуры в крае». Ежегодно принимается постановление законодательного собрания, которое относит к числу особо ценных объектов народного достояния те или иные объекты культуры.
Благодаря этому в крае есть не только, и действует не только всемирно известный Кубанский казачий хор, но и сотни меньших по формату, но не менее значимых для судьбы народной культуры коллективов и объединений. Всего более 2,5 тысяч формирований.
Проводятся очень интересные и масштабные фестивали «Во славу Кубани и на благо России», фольклорный фестиваль «Золотое яблоко», конкурс народных обрядов «Живая культура», «Легенды Тамани» и так далее.
Очень большую роль в этом играет историко-краеведческие музеи, где не менее миллиона экспонатов имеется материальной и духовной культуры. Библиотеки поддерживают эту тему. И есть Центр развития ремесел Кубани. В рамках программы поддержки малого и среднего предпринимательства субсидируется часть затрат субъектов этой сферы деятельности, занятых ремеслами и народными художественными промыслами. И подготовка специалистов есть.
Второе направление, о котором хочу сказать — это поддержка детско-юношеского творчества в области культуры и искусства. Наверное, не будет преувеличением говорить, что Кубань один из успешных регионов в этом отношении, у нас действует порядка 180 организаций дополнительного образования детей, 119 детских школ искусств и так далее, и действует более 1100 клубных учреждений, в целом охватывается всеми этими формами более 200 тысяч юных жителей Краснодарского края в возрасте до 18 лет.
И в связи с этим хотелось бы обратить внимание на те проблемы, который существуют, отчасти о них говорится в основах, отчасти было сказано во вступительном докладе, но, а некоторые, наверное, следует еще раз акцентировать.
Острый социальный вопрос — это уровень заработной платы работников культуры. По итогам прошлого года работники учреждений культуры получали в среднем, это от тех, кто в Кубанском казачьем хоре работает и до тех, кто в клубах сельской местности, 14,5 тысяч рублей, а если брать сельскую местность, 8-10 тысяч рублей в месяц.
Конечно, майские указы президента, они какое-то движение этому дают, но поскольку средств у большинства регионов сегодня не хватает, и они являются носителями большого государственного долга и с дефицитными бюджетами, то находится следующий выход: давайте оптимизировать сеть учреждений культуры. Оптимизация — это сокращение. Оптимизация — это ликвидация части учреждений культуры. И предлагается внедрять платные услуги.
Естественно, что если речь идёт о домах культуры в сельской местности, то о каком внедрении платных услуг можно говорить, если их элементарно нужно сначала отремонтировать, технически оснастить, на что тоже не хватает средств. Вот всё это, на наш взгляд, на взгляд депутатов Законодательного Собрания края, независимо от того, к каким фракциям мы принадлежим, это следствие слабости финансово-экономической базы местного самоуправления. В этом плане ничего не дал и новый федеральный закон, который вносил изменения в 131 федеральный закон. Все новации свелись к тому, чтобы изменить варианты местного самоуправления, изменить схему выборов. Между тем берём Послание президента в декабре 2013 года, цитирую: «Объём ответственности и ресурсы муниципалитетов, к сожалению, не сбалансированы. Сегодня полномочия в области культуры отнесены к обязательствам сельских поселений. Но эти муниципальные образования, тем более малые, лишённые градообразующих предприятий, не имеют самостоятельные финансовые возможности содержать сельские дома культуры, то есть оплачивать труд культработников и нести бремя коммунальных расходов. На решение этой задачи в таких поселениях неизбежно уходит до 70 процентов муниципального бюджета. Поэтому считаем, что необходимо на федеральном уровне вернуться к этому вопросу, либо расширить источники формирования бюджетов поселенческого уровня, либо, что представляется более правильным, поднять полномочия по культуре на уровень муниципальных районов».
Полагаю, что будет правильным и в итоговом документе нашего заседания и в основах государственной политики культурной обязательно отразить эту тему — значение сельских домов культуры, которую невозможно отрицать для массового участника творчества в сфере культуры, и необходимость сохранения этой системы путём внесения изменений в федеральное региональное законодательство о местном самоуправлении.
Спасибо за внимание.
Председательствующий. Спасибо, Николай Иванович.
Слово предоставляется Николаю Петровичу Бурляеву — народному артисту России, кинорежиссёру, актёру, сценаристу, поэту, продюсеру, общественному деятелю.
Следующее слово будет представлено Лидии Сергеевне Фоминой.
Бурляев Н.П. Прежде всего должен отметить то, что я никогда не принадлежал ни к одной партии, это мои убеждения, и, видно, так и уйду из жизни, не принадлежа никакой партии.
Теперь, то, что вы сейчас говорили, Дмитрий Георгиевич, это полностью поддерживается, я думаю, всеми нами. Говорили правильные вещи. Мы находимся на переломе. Сейчас нет более важной проблемы, две: одна — Украина, для всех для нас боль, вторая — это основы государственной культурной политики. Мы даже ещё сами и не понимаем, на каком переломе мы сейчас находимся. И от нас сейчас будет зависеть, какой будет эта политика.
Я прочитал основы, предлагаемые разработчиком. Не скрою, что я был один из инициаторов этого процесса, ещё 15 лет тому назад я начал говорить о том, что в стране нет стратегии государственной культурной политики. Почитал, и, в принципе, согласен почти со всем, только нужно отжать лишнюю воду, она ещё здесь есть, хотя её не так много, но есть абзацы, которыми можно пожертвовать. Об этом отдельно я бы мог по тексту говорить. И усилить декларативность этих основ, потому что тональность их пока, может быть, вот так, да не может быть, а вот так, должно быть так на Руси.
В частности, один из главных пунктов, который я бы добавил, он растворён в этих основах, и это хорошо. Но я бы это сделал акцентом.
Четвёртая страница, государственная культурная политика должна строиться на следующих принципах, и дальше идут шесть принципов: принцип культуры, как неотъемлемой части мировой культуры, всё правильно, но я бы начал с того, что первым пунктом здесь бы я ввёл, что эта новая политика должна строиться на следующих принципах.
Первое. Утверждение нравственных идеалов в возвышении и просветлении души человека, как главный пункт нашей новой культурной политики, чтобы государство поддерживало отныне именно то, что поднимает, возвышает и просветляет душу человека, поскольку культура это и есть свет и ничто иное. Тьма достаточно поцарствовала у нас в эти 25 лет, мы создали поколение мутантов. Ещё радио «Свобода» говорило о том, что цель перестройки в том… это ещё в начале перестройки, в том, чтобы приблизить Россию к западным стандартам, в том, цитирую: чтобы произошла мутация русского духа, нужно русских выбить из традиций. Получилось у них? В значительной мере, да.
Так вот этому теперь должен быть положен конец. И я чувствую, как уже забеспокоилась, прямо называть, «пятая колонна». Обозначили, есть у нас эти люди, о них ещё Языков говорил во времена Пушкина: «Вам наши лучшие преданья смешно, бессмысленно звучат. Могучих прадедов деянья вам ничего не говорят, их презирает гордость ваша. Святыня древнего Кремля — опора, сила, крепость наша ничто вам. Русская земля от вас не примет просвещенья. Вы страшные, вы влюблены в свои предательские мнения и святотатственные сны». Мог бы ещё цитировать, но вполне достаточно.
Теперь, в этой концепции, в этих основах опускается кинематограф вообще. А кинематограф — это духовно-стратегическое оружие государства. 25 лет мы перестраивали наши кинематограф, кинопрокат. Один из министров культуры Швыдкой на коллегии говорил, что вообще нужно культуру подвинуть на панель, он это сделал. При его руководстве был подписан, я считаю, разрушительный указ, очень жаль, что он подписан, нужно пересматривать, об акционировании приватизации кинематографа. Розданы все киностудии, держится из последних сил мой родной «Мосфильм», когда-то был родной, сейчас неродной. Я это Карену Шахназарову говорил, однокурснику, что я туда прихожу, как в нечто чужое. Ушёл дух тот, который я помню, когда мы видели Тарковского, Бондарчука, Шукшина, когда всё жило, как эти запахи, грим, основы, не буду долго говорить.
Так вот, добавить разделы о кинематографе непременно. И государству… Я общался с нашим новым министром, он уже не новый, уже больше года, он мне отвечал на моё замечание, мол, ну что же мы делаем, мы измеряем успех первым уикендом. Фильм «Андрей Рублёв» не имел успеха в первый уикенд, он был положен на полку на семь лет. А потом он вышел из-под спуда, попал в Канны и сейчас за 45 лет он перекрыл все кассовые рекорды. Только на этом фильме воспитывалось поколение, поднимался дух нации, люди воцерковлялись, познавали историю. Дивиденды от фильма должны окупаться во времени и поэтому нужно вкладывать, естественно, в бюджет гораздо большие деньги, в бюджет министерства. Он должен быть, по-моему, уже это разделяют и мои коллеги, то, что я уже давно говорю, что бюджет Министерства культуры должен быть равнозначен бюджету Министерства обороны, поскольку культура — это оборона души. Потеряем душу, кому понадобятся ваши инновации и модернизации? (Аплодисменты.)
Теперь об инновациях. Тут затронули трагедию Театра Гоголя. Это трагедия, артистов выкинули просто. Но ведь в планах господина Капкова, я его не знаю, вообще лично я не видел, но я вижу, что он делает, какую разрушительную роль проводит в нашем городе Москве. И он открыто говорит о том, что у него на очереди 20 театров. Ко мне обратился Театр на Таганке, когда я проводил театральный форум, и объявил, что пришли рейдеры Капкова, сорвали со стен портреты Любимого, Высоцкого, Филатова, Золотухина и сделали там инновационную некую выставку.
Теперь об инновациях отдельно. Позвольте мне три минуты, потому что это крайне важно. Я стал членом общественного совета Министерства культуры Российской Федерации, даже руковожу одной из групп рабочих по строительству 50 многофункциональных центров культуры. Я согласился возглавить, а когда возглавил, увидел, не увидел, а это открытая информация, при мне на общественном совете объявляет глава департамента, замечательный это человек, у меня к нему нет претензий, он просто выполняет работу, что они уже строят целый год три инновационных центра культуры, на которые выделено 2 миллиарда рублей, 500 миллионов уже истратили. 2 миллиарда — на три центра некой инновационной культуры, и 2 миллиарда — на 50 культурных центров, нормальных центров, где будет подниматься дух нации.
Когда я начал анализировать, кому поручил Минкульт разработку этой инновационной программы, они сделали брошюрку, толстенькую, красненькую, я её стал листать. Кроме шести фотографий навороченных железяк, каких-то закрученных и шести фотографий испуганных аборигенов, они строят это в Калуге, в Сибири и на Дальнем Востоке, приезжают эти девочки по 25-30 лет, личики как у Pussy Riot, и, значит, вот они это внедряют.
Поднимают мне мои помощники Интернет дальше, читаю, одна из этих девочек, которым Минкульт поручил разработку концепции, она была замдиректора британского совета, который, как Интернет говорит, курирует британская разведка Ми-6. Там это дело лопнуло, она перебралась сюда, её подхватывает олигарх Мамут, устраивает ей институт дизайна, стрелка.
Поднимаю дальше, оказывается, вот из этого института, где вот эти девицы обучены там, на Западе, и вносят сюда разрушающую волну под видом инноваций, многие из этого института, она перекочевали к Капкову, являются его заместителями. Что происходит в Москве? Какую культуру мы оставим нашим детям? «Гоголь-центр»? Школу Капкова, где детей заставляют играть ролевые игры «Я гей», «Я беременна», детей? Что это такое, в каком государстве мы живём? Или Капков, он что, он кому-то подчиняется? Над этим надо задумать.
Так вот, с инноваторами я заканчиваю, но там фразы потрясающие, они сами себя раздевают. И я читал министру, вот что вы хотите делать. А фразы такие, инноваторы пишут о некоем ином состоянии культуры, о новом активном пассионарном россиянине, агенте перемен. Стоило бы поискать иное название, потому что агент у нас ассоциируется определённо, вы знаете, с чем. Основная задача ТНК-центра — изменение сознание современного человека, обретение гражданами новых компетенций для полноценного участия в политических процессах.
Вот что им нужно, политические процессы, и они хотят завязываться в единую сеть, соединение активных творческих деятелей в единую федеральную сеть, обеспечение их взаимодействия между собой. Они говорят о том, что нас консультируют западные профессионалы, я говорю министру, но ведь лидеров Болотной, майдана тоже консультируют западные профессионалы, к чему это приводит, мы все видим.
Лермонтов говорил, я цитирую, 200-летие мы сейчас будем праздновать, пока очень вяло это всё делается, а это величайший пророк России, поэт-патриот, офицер первого спецназа российского. Так вот он говорил: «Ну сколько можно тянуться за Европой, пора жить своею самостоятельной жизнью и внести в общечеловеческое своё, самобытное, российское». И оканчиваю, ещё один мудрец так говорил, что поверить иноземному купцу в том, что он хочет вам помочь, это всё равно что поверить волку, что он хочет вам помочь пасти ваше стадо.
Дальше конкретно. Опущено телевидение, его роль, разрушающая роль телевидения. Сейчас оно стало немножко поправляться. А ведь телевидение — это вторая реальность, которой живёт наш народ. Приходит домой, включает и полжизни он живёт в этой реальности. И вот куда его потянут, туда он пойдёт, на майдан, и так далее.
Дальше. Нужно поднимать роль культуры, об этом и патриарх на патриаршем совете по культуре говорил, и он отправлял от нашего совета письмо президенту, что надо повышать роль культуры. А как это сделать? Видимо, нужно подумать о том, чтобы пост министра культуры стал одновременно подкреплён постом вице-премьера правительства, а лучше вице-президента России, поскольку политикам не всегда верят, а вот людям культуры подлинной могут и поверить в большинстве. Вот собственно и всё. (Аплодисменты.)
Председательствующий. Спасибо, Николай Петрович.
У нас выступает Лилия Сергеевна Фомина, председатель Московской городской территориальной организации Российского профсоюза работников культуры.
Приготовиться просим Тамару Анатольевну Михайлову.
Фомина Л.С. Спасибо большое за то, что собрался сегодня этот «стол». Спасибо большое всем тем, кто позволил сегодняшнему разговору состояться, кто позволил вообще, чтобы эти документы появились на свет. Это первое.
Второе. Вот такая маленькая реплика у меня. Да, запрета на новое искусство и на новое развитие, конечно, не должно быть. Но, извините меня, должен быть запрет, на мой взгляд, на финансирование бюджетных учреждений или тех мероприятий, которые пропагандируют человеческие пороки как норму жизни. Вот я четко считаю, что этого быть не должно, потому что как мать, я, например, боюсь, что мой ребенок пойдет в Гоголь-Центр и увидит, я вам могу показать те картинки, которые сегодня там стоят по всему периметру, и наши дети стреляют из красных пулек по этим голым телам. Вы посмотрите, что творится. И это всё финансируется господином Капковым. И повлиять на вот эту политику переформатирование учреждения культуры, которое классику показывало, никто не может — ни Министерство культуры не имеет таких прав, ни правительство, говорит, что мы не можем вмешиваться в деятельность культуры. И все наши обращения, многочисленные наши обращения нашего профсоюза вплоть до президента, все опускаются на уровень департамента культуры и отвечают нам как под копирку, господин Капков, что всё нормально, всё хорошо, всё удивительно во всех учреждениях культуры. Это очень страшно. И вот последний раз мы обращались в Совет Федерации. И что случилось? Мы думали, что нам как-то там помогут, потому что уничтожается учреждение культуры. А наше письмо было… Хотя там знали, что Министерство культуры не может повлиять на эту ситуацию, но наше обращение в очередной раз было отправлено в Министерство культуры. То есть ситуация какая-то страшная. Господин Капков на уровне Москвы позволяет себе делать всё, что хочет, и никто его не может остановить.
Такая проблема, на наш взгляд, что сегодня учреждениями культуры как отраслью руководят непрофессионалы. Не может менеджер широкого профиля руководить так культурой. И в правительстве Москвы у нас за социальную сферу и, в том числе, господин Печатников, врач по образованию. И получается, что мы сегодня пишем обращения во все органы власти и жалуемся на действия господина Капкова самому господину Капкову.
Вот я очень прошу всё-таки законодательные органы рассмотреть этот вопрос, потому что мы не знаем, что уже делать нам. С проверкой, я знаю, что Мосгордума, господин Клычков обращался с просьбой предоставить данные по отчету, они в течение двух месяцев даже не отвечают. И всё это позволительно. Это первое.
И каких руководителей господин Капков назначает. Он снимает по 278 статье профессионалов, убирает их из театров, из библиотек, из учреждений культуры и назначает близких ему по духу, которые в соответствие с 59-й статьей Трудового кодекса совершенно спокойно могут убирать из театров творческих работников. Так уничтожаются и театры, и музеи, и ничего с этим поделать нельзя.
Следующая проблема. На мой взгляд, необходимо законодателям рассмотреть ещё раз вопрос по 278-й статье. Как это человек, руководитель, проработавший, создавший учреждение культуры, есть даже такие, которые за свои собственные деньги создали, как у нас Балет «Москва», создал за свои деньги Басин балет, 24 года работал там, к нему пришли и сказали — будьте добры, по 278 статье мы вас увольняем. Без всяких оснований, без всяких документов и аргументаций. В суде представитель юриста, как мне Басин сообщил, сказал, что никаких нареканий к его деятельности нет. Мы этот вопрос тоже рассматривали и Мосгордуме.
То есть ситуация страшна, поэтому мы очень вас просим, законодатели, рассмотрите ещё раз вопрос, эту 278-ю статью. Нельзя увольнять без всяких оснований людей, прослуживших верой и правдой культуре и другим отраслям, потому что это происходит во всех отраслях. Так, любой непрофессионал, придя в отрасль, ему ничего не дорого, он это не создавал, в этом не участвовал, он совершенно спокойно, понимая, что он не может справиться с профессионалами, он их увольняет по 278-й. А те в свою очередь начинают уничтожать дальше. Это одна проблема.
Вторая проблема. Людям, которые находятся на срочных договорах, невозможно, творческие, они и так не защищённая у нас самая категория работников, они не могут отстаивать свои права и в коллективных переговорах и в социальном партнёрстве, потому что как только они начинают бороться, работодатель не заключает с ними срочный договор. И мы, таким образом, они и защититься не могут, и мы теряем эти учреждения культуры.
И третья проблема, которая у нас сейчас обозначится в Москве. Значит, нет никаких нормативных актов по введению новой системы оплаты труда. В следующем году должны будут устанавливаться государством базовые оклады. Зачем так спешить вводить новую систему оплаты труда? И насколько я знаю, финансирование в Москве на учреждения культуры снижается заметно, ко мне уже обращались руководители учреждений культуры, которые говорят, что у нас в два раза сократилось финансирование. И поэтому мы вынуждены сейчас сокращать людей, и рекомендации такие департамента культуры о том, чтобы переводить на гражданско-правовые договора и срочные. То есть у нас сейчас и с этой стороны ещё будет очень много проблем.
Поэтому вот я вас очень прошу, пока мы с вами будем принимать закон о культуре, основы государственной политики, я очень вас прошу, введите мораторий на то, чтобы не только в Москве, но и по всей России прекратили переформатировать, переделывать, реорганизовывать учреждения культуры, иначе, когда мы примем эти законы, у нас с вами уже ничего не останется.
Председательствующий. Спасибо, Лидия Сергеевна.
Слово предоставляется Тамаре Анатольевне Михайловой, директору Государственного академического малого театра России.
Приготовиться Петру Петровичу Медведеву.
Михайлова Т.А. Я от имени нашего художественного руководителя Соломина Юрия Мефодьевича передаю всем участникам «круглого стола» поклон, он сейчас, к сожалению, не может присутствовать здесь, так как он находится в Астрахани на гастролях. Я поняла, что мы, наверное, находимся действительно в несколько другом положении, потому что мы не московский театр, а федеральный.
И второе. Наверное, есть такое понятие – личная ответственность человека, кто возглавляет подразделение культуры, в смысле, в частности, вот допустим, театр.
Наш театр, ну по-всякому называют и музеем, и что у нас там, пылью всё покрыто. Но знаете, вот для себя мы решили, что, наверное, если мы музей, наверное, это уже не ругательство, это похвала, потому что это признание, прежде всего, того, что мы сохраняем русскую драматическую школу. И вот что для меня было откровением? Здесь я вот читала по поводу гастрольной политики, и всё это действительно важно. Мы начали давно ездить по стране при помощи государственного задания, которое нам утверждает Министерство культуры. И меня, знаете, что поразило? Когда мы приезжаем в другие города, народ снимает на камеру фуры с декорациями.
И были моменты, когда вот в день, допустим, пресс-конференции билетов было продано, может быть, процентов 10, когда выяснялось, что приехал действительно Малый театр, что это действительно те актёры, которые играют в Москве, играют именно так, как это всё играется в Москве, знаете, это вот как в трудные времена, когда были очереди в магазинах, также вот стояли за нашими билетами.
Вот по поводу различных форм. Вы знаете, мы не против «Гоголь-центра», и хорошо, что он есть, и пусть ходят, и пусть ходят и смотрят. Поверьте, я могу сказать, и Министерство культуры подтвердит, что за последний год при нашем репертуаре у нас возросло на 30 процентов посещение. Понимаете?
И приходят с таким словами, что к вам не стыдно прийти с детьми, краснеть не придется, мы знаем, что вы за качество отвечаете. В частности, вот последний спектакль, который у нас вышел, но ещё он не пришел как премьера, это вот «Маскарад» как раз к 200-летию Михаила Юрьевича Лермонтова.
И опять же вот я почитала здесь по поводу детских спектаклей. Мы выпустили спектакль «Золушку», причем все декорации и костюмы нам сделали венталь, именно так, как это было в старом русском театре.
Вот по поводу 278 статьи. Я считаю, что действительно издевательство над руководителем. Просто, допустим, наш художественный руководитель Соломин Юрий Мефодиевич — это человек очень принципиальный. И на самом деле я могу сказать, что ему удается, даже, может быть, в ущерб себе и своему здоровью, отстаивать, понимаете? Но его поддерживает театр, его беспрекословно слушается труппа, в смысле не послушания как бы, а вот именно послушания, он для них мастер, понимаете? Но, если, допустим, мы где-то когда-то не угодим соответствующей нашей структуре, которой подчиняемся, это вариант рассчитаться с нашим художественным руководителем. И очень я сомневаюсь, что наш Малый театр останется таким хотя бы потому, что у нас сейчас идёт реконструкция. В отличие от предыдущих мы не просим дополнительных денег, а на эти деньги мы дополнительно ещё делаем производственный комплекс в Нагатино, кстати, говоря, ещё для дополнительных трех театров — РАМТа, МХТ и МХАТа.
И вот ещё, что я хотела сказать по поводу грантов. Вот в пятницу у нас будет выездное заседание в Петербурге по поводу грантов. Изначально президент Владимир Владимирович Путин дал гранты музыкальным учреждениям, как теперь говорят, потом получили ведущие драматические театры. Потом появилось желание расширить, потом возник вопрос: а почему же вот они получают грант, потому как за грант нужно бороться? Ну, назовите вы его по-другому. Но не могут быть ставки, допустим, в академическом театре ниже, чем в любом другом. Я абсолютно не хочу никакой провинциальный театр обидеть, но вы понимаете, что, допустим, вот наш Малый театр. У нас школа — Щепкинское училище, в эту школу отбирается, у нас там по 300 человек на место, после этого из этих мы отбираем лучших себе. Эти же наши актеры вот сейчас ездят по стране, проводят мастер-классы, встречи с актерами… со зрителями, извините.
И что, ещё какой момент мы для себя выяснили. Вот эта виртуальная коллекция. Мы сделали виртуальную коллекцию наших театральных костюмов и возим их в параллель с нашими гастролями. И это вызывает просто удивительные интересы у публики. И если вот нас, собственно говоря, лишат вот этих грантов, как они теперь называются, то наши ведущие актеры, они не потеряются, но они пойдут сниматься. И перестанет существовать вот тот самый наш академический театр.
Всё. Спасибо.
Председательствующий. Спасибо.
Выступает Петр Петрович Медведев — депутат Законодательного Собрания Красноярского края, член Комитета по образованию, культуре и спорту.
Приготовиться Татьяне Георгиевне Белевич.
Медведев П.П. Дмитрий Георгиевич, в первую очередь хочется вас поблагодарить за то, что вы нас пригласили сегодня. У нас два депутата здесь, мы присутствуем.
Сегодня «круглый стол» — это очень актуальная и злободневная тема поднимается. К сожалению, может быть, уже не сказать «поздновато», но хорошо, что сегодня мы подняли эту тему. И сразу, коль мы говорили о предложениях, сразу предлагаю вот как-то рекомендовать, наверное, фракциям КПРФ всех регионов обсудить эту тему с предложениями. Потому что здесь вот мы сегодня говорим и посмотрели вот эти картинки ужасные, которые здесь есть, я, не дай Бог, всегда говорю, когда приезжаем в Москву-столицу, пусть не обижаются, хоть бы до нас, до периферии вот эти бациллы не доходили. Но они уже доходят. Поэтому я думаю, что если бы есть вопросы, которые надо решать более жестче, наверное, всем нам, потому что здесь депутаты и региональных, будем говорить, областей, краев и Москва — депутаты Государственной Думы. Всё-таки культура — это вот такой народ, люди, они более такие доверчивые, более такие, ну, будем говорить, сентиментальные. Они верят в доброе и во всё остальное.
Но сегодня жизнь очень жестокая и я бы особое внимание обратил на кадровый вопрос. Это один из главных сегодня вопросов. Вот назначает какой-то дяденька вот этого министра, одного, Швыдко, назначили, разрушителя, врага я бы сказал, врага нашей страны. Сегодня второго назначили, не понять, откуда-то. У нас что, нет кадров настоящих? А почему мы, работники культуры молчим, соглашаемся? А почему мы не объединяемся? Ведь, посмотрите, на сегодняшний день единственная отрасль, культура, которая меньше всех получает заработную плату. Ну, нигде, назовите мне, где работники культуры бастуют, где они жёстко себя проявляют? Эти люди обеспечены всеми формами и методами воздействия на человека. Они специально обучаются. Они психологию изучают. Они всё изучают. Но сегодня они не могут за себя постоять.
Особенно хотел бы подчеркнуть — это сегодня село и деревня. Там вообще, как Мамай прошёл. Работники культуры получают 4-5 тысяч. Сегодня я могу говорить очень много о хорошем. У нас фестивали в крае проводятся, федеральные и краевые. К нам из-за рубежа приезжают. Но, я думаю, сегодня надо говорить, именно сосредоточиться на боли, которая сегодня есть и уничтожает простого человека, уничтожает молодёжь и нравственность.
Сегодня в селе, если нет Дома культуры, всё, хозяйства нет, клубы уже уничтожены. Школы уже свозят с пяти сёл в одно село, там одна школа и всё остальное. Просто SOS, просто крик души. Поэтому я хочу сказать, что, я не знаю, Дмитрий Георгиевич, может быть, как-то вот всё-таки сегодня подумать и нам не только вот здесь вот… Но мы хорошо говорим. И я тоже согласен с тем документом, который есть, хотя здесь, действительно, можно кое-что убрать и более попредметнее, поконкретнее, но нам надо уже начинать наступать и надо более жёстче ставить вопросы.
Год культуры объявил президент. Сегодня в Красноярском крае в 2,5 раза на культуру выделили деньги меньше. Вы понимаете, в 2,5 раза меньше. Ну это обалдеть. Губернатору говорю: но ваш же любимый, родной президент, а вы что не выполняете? А нет денег. Потому что сегодня…
Дальше — ещё один вопрос. Смотрите, выбирают глав городов и районов. Что не глава приходит, кадры убирает. Вот в здравоохранении к врачу никто не лезет. Но в культуру все лезут, все разбираются, буквально. Поэтому, действительно, на сегодняшний день, на мой взгляд, надо нам самим здесь, работникам культуры, государственникам, патриотам, нам самим надо понять, выработать тактику и стратегию ту, которую мы должны проводить и подключать.
Вот сейчас мы взяли, вот этот документ я тоже впервые увидел, и не случайно здесь товарищ сказал, говорит: ой, как здорово, что, наконец-то, мы хоть увидели вот этот документ. Вот этот документ, вот я, например, уже запланировал, приезжаю в свой любимый Красноярск и делаем расширенный, огромный «круглый стол» с привлечением писателей, учёных и всех, всех остальных. Но только надо будет потом куда это отправить мнение? Но это должно быть… Я понимаю, что мы должны рассмотреть на заседаниях Комитета по культуре, да, дальше вынести, наверное, с предложением на сессию. Но здесь координация должна быть всех наших действий.
Вот, чтобы, последнее, не нарушать регламент, хотелось бы сказать, что, действительно, выступал товарищ и говорил: ударили по самому больному, по культуре. А работники культуры, я бы их назвал — это человековеды, от них всё зависит. Человек, когда ходит на спектакли, посещает библиотеки, ходит вот в эти кружки, он никогда не способен на жестокость, он никогда не способен на плохое, особенно молодёжь.
Поэтому в завершение я хотел ещё раз всех поблагодарить за вот этот прекрасный «круглый стол». И, я думаю, это как раз то начало хорошего, будем говорить, будущего для того, чтобы мы могли и министерство пошевелить, и, наверное, сегодня проводить свою линию. Надо объединяться и дальше уже действовать, а непросто только говорить.
Председательствующий. Спасибо.
Слово предоставляется Белевич Татьяне Георгиевне, заслуженной артистке Российской Федерации, директору русского духовного театра «Глас».
Приготовиться Джерелиевской Ирине Константиновне.
Белевич Т.Г. Я рада, что, наконец, вот в таком сообщество прекрасно мы заговорили всерьез о культуре. И много хорошего сказано. Я вот очень присоединяюсь к мысли Николая Петровича по поводу безопасности государства. И я вспомнила государевы слова, который говорил, что если мы не будем кормить свою армию, мы будем кормить чужую. Вот то же самое происходит и с культурой. Мы действительно, у нас теперь такие учителя откуда-то оттуда, а свои истоки, родные, которые во всем мире славились, Станиславский и прочие другие деятели культуры, наш любимый Малый театр, вот они как-то, понимаете, для кого-то становятся не примером. И я, сидя здесь, вспомнила, вот я, когда работала просто актрисой в ТЮЗе московском областном, это было много лет назад, и нам приезжал человек из органов, и такая лекция у нас была, разговор, он нам говорил, вы знаете, к каждому театру из ЦРУ прикреплены по одному, по два человека. Ну мы тогда ещё пошутили, травести. Одна говорит, ну, к нам-то, конечно, два прикреплены. Ну мы как-то несерьезно к этому отнеслись. Я не знаю, как сегодня, может быть, у них не хватает средств, чтобы следить за нашими театрами, но театр — это серьезная вещь, серьезный пласт культуры нашей. И сегодня, когда каждый раз мы говорим, что мы какие-то остаточные средства, что мы какая-то вроде там ненужная надстройка, несерьезная, пора бы уже обратить внимание на слова патриарха, который несколько лет назад сказал на Всемирном Русском Народном Соборе, что базисом является наука, образование и культура, а всё остальное — надстройка. Все производства, которые мы считаем, самыми необходимыми. Потому что всё делает человек. Как человека мы воспитаем, то он и будет делать. И вот это воспитание, наука, и культура, и образование — это неотъемлемая часть. И надо, мне кажется, как-то это отметить, что всё-таки это является базисом. Если государство на это не будет тратить финансы, оно гораздо больше потеряет в воспитании подрастающего поколения, что, собственно, мы и видим сейчас. Это пресловутый Майдан и все эти жестокие последствия.
Что ещё я бы хотела сказать, что, конечно, сложно выживать, и зарплаты маленькие, и всё время нам говорят, надо повышать, а повышать, а повышать не чего, потому что денег-то не дают. Надо всё из тех же средств повышать, значит, людей сокращать надо, куда-то их выбрасывать, люди незащищенными остаются. И мы знаем, уже масса примеров, когда актеры, показывают и по телевидению, что чуть ли там не по помойкам ходят, вообще несчастные просто, на ничтожные, нищенские пенсии, выдающиеся актеры, которые и в кинематографе работали, и в театре. Значит, об этом тоже надо подумать.
И ещё я бы хотела заметить такую вещь, что в наступлении на театры, вот в данном случае я хочу сказать о нашем театре, в этом году на 25 лет исполнилось, ведь мы выстояли, понимаете, и мы говорим о том, что, вот как и Николай Петрович говорит, что надо основы брать духовно-нравственного состояния культуры. Это должно быть отмечено. Формы, конечно, могут быть разные, я абсолютно согласна с Владимиром Владимировичем, да, формы. Но главное-то содержание, какое содержание мы будем разными формами пропагандировать. Вот об этом содержании и необходимо указать в документе о культуре.
И следующий, больной вопрос для нас сейчас. В год 25-летия театра, который отмечен фестивалями, премией, и даже патриаршими наградами, и государственными, нам дают, случайно узнаем, письмо о том, что наше помещение, которое должно реконструироваться, вот уже 15 лет, вот уже 200 миллионов затрачено, мы выехали в арендуемое помещение, нас попросили на год, на два, чтобы быстренько построить, всё заморозилось. Нам присылают письмо из департамента культуры, что выделено 50 миллионов на консервацию объекта. А позже, всё очень тихо происходит, но нам, когда председатель попечительского совета, митрополит Климент обратился от попечительского совета в мэрию, нам дают письмо о том, что, вернее, даже не нам, нам ничего не дают, что здание и земля выставляются на торги. То есть то, что нам принадлежало, где мы жили, работали и должны были как-то маленькое, крохотное здание увеличить по постановлению правительства, которое 15 лет назад вышло, теперь мы можем и этого лишиться. То есть это первый случай в истории культуры и театра, когда уже продают здание и землю. Нам ничего не говорят. Ну разумеется, если театр не имеет своего дома, он так или иначе просто исчезнет, потому что это очень сложное условие. Мы шесть лет уже скитаемся в трудных условиях, при этом, значит, мы там чего-то всё время выполняем все госзадания, всё делаем, к нам нареканий нет. Но это очень трудно. И разве это тот факт, который должен был состояться в Год культуры? Вот я обращаюсь к вам просто за помощью.
Благодарю вас за то, что вы собрались и печётесь о культуре. И всё, что требуется от нас, от нашего театра, мы, естественно, разделяем вместе с вами те же заботы. Благодарю вас.
Председательствующий. Спасибо. Давайте переговорим после окончания.
Слово предоставляется Джерелиевской Ирине Константиновне, профессору кафедры социальной политики и трудового права Московского городского университета Правительства Москвы, эксперту рабочего комитета Совета по государственной политике при председателе Совета Федерации.
Приготовиться Рыжикову Ивану Анатольевичу.
Джерелиевская И.К. Я благодарю за предоставленное мне слово, Дмитрий Георгиевич, и сразу отвечаю на тот вопрос, который вы поставили. Что первоначально: это закон о культуре или вот основы культурной политики? Мне представляется, что, конечно, приоритетно – это концепция основ культурной политики. Когда мы договоримся о том, что такое, какое место занимает культура в обществе, какой ее социальный статус, тогда мы будем уже разрабатывать закон о культуре.
Ну поскольку как бы лимит времени очень большой, я остановлюсь только на двух моментах. Вот общее впечатление от этого документа, конечно, я присоединяюсь ко всем выступившим, этот документ имеет позитивную направленность для нашей жизни, для нас, работников культуры. Но у меня такое впечатление, что этот документ может привести нас к огромному количеству каких-то программ, дел с пустой тратой денег и с не решением проблем. То есть вот в нашей жизни вообще очень много симуляторов, имитаций, манипуляций. Вот этот документ может к этому привести.
Что я имею в виду? Я остановлюсь на двух моментах, которые имеют принципиальное значение, с моей точки зрения, для России. Это, первое, единство нации. И второе – это воспитание личности. И тот, и другой момент всё время как бы такой красной нитью проходит через этот документ.
Но что там говорится? Вот единство нации, говорится в документе, поддерживается на основе обеспечения разнообразия, самобытности культур у нас в стране. Вот тогда, когда разнообразие, то это многообразие, это вариативность. И действительно, вот тут должна быть вариативность, но единство происходит совершенно по-другому, единство возникает тогда, когда у нас возникает некий центр культурного пространства. Это вечные нравственные ценности, о которых тут говорится, но они должны быть в центре, они должны быть универсальные, надполитичные, надэтничные, надэкономичные. И вот эти универсальные ценности создают и поддерживают духовный потенциал нации, и тогда мы объединяемся на этих ценностях. А вариативность этнокультуры, разнообразие, оно существует, и мы должны всё время стремиться к одному – единство многообразия, это основная ценность и характеристика нашей русской культуры.
Второй момент, на который бы мне хотелось указать, это вопрос о воспитании личности. Там тоже очень много говорится об этом, и более того, даже есть один пункт, где предлагается создать воспитательную систему у нас в стране. В общем, не возражая против этого, я хочу обратить внимание вот на что. Совершенно некорректно заявлено то, что культуру формирует информационная среда. Информационная среда – это инструменты, это трубопровод, по которому идут ценности и смыслы.
Вот тут говорили о содержании. Вот я точней бы хотела сказать. Содержание ценностное, смысловое, это то, что делает наше мировоззрение, то, что регулирует наше поведение, и именно на уровне ценности и смысла связывается человек с культурой и делается культурным. Вообще, делается человеком, потому что за границами этих ценностей определённых и норм, мы уже теряем, как говорят, в науке … человек, теряем свое человеческое обличие.
Поэтому с этой точки зрения мне представляется, что в этом документе совершенно не проявлен ценностно-смысловой аспект, как принцип, и как механизм государственной культурной политики, какие ценности мы транслируем в «Гоголь-Центре», в другом театре.
И с этой точки зрения ценностные приоритеты должны быть основанием для финансирования государства, потому что ценности и смыслы формируют личность и ничто другое. Какие ценности мы поддерживаем, там прописаны ценности, можно с ними согласиться, можно что-то добавить, но, в принципе, вот это вот фокус ценностно-смысловой должно обрести государство и оно должно быть стражем ценностно-смыслового ядра культуры от вселогической системы, на которой стоит идентичность нашей нации.
Но тогда тут возникает вопрос, мне кажется, что поэтому этот документ имеет судьбоносный характер, что входит в социокультурный контекст, что входит в ценностно-смысловой контекст, который и формирует личность. Вот так, как прописано в этом документе, там, в принципе, сбрасывается на систему образования.
Но, извините, не только система образования транслирует эти ценности и смысл и не только средства массовой информации. Ценности и смыслы транслирует каждое политическое и управленческое решение, которое принимается в стране. И я думаю, что у всех есть ощущение в стране, что после выступления на Валдае нашего президента и между тем, что делается сейчас на уровне правительства, мы все время находимся в ситуации острого противоречия, и это противоречие все время нарастает.
И поэтому с этой точки зрения, мне кажется, что значение этого документа заключается в том, насколько мы замахнемся. Или мы создадим некую систему работы для Министерства культуры, может быть, захватив немножко образование, или мы сможем поставить новые цели нашего общественного развития и новые принципы, на которых оно будет развиваться. Или мы формируем правила, по которым мы хотим жить, и о которых мечтаем каждый россиянин. Или мы в очередной раз спустимся на уровне манипуляции.
Собственно говоря, пожалуй, все, что я могу сказать, хотя тут есть место и роли государства, как стража этой ценностной системы, и государственная структура, во главе которой должен стать межведомственный и межотраслевой, и межрегиональный орган, такой, как Совет безопасности, наверное. Предлагал Николай Петрович, там, вице-президента, но ясно, что это должен быть не Министр культуры. Спасибо.
Председательствующий. Спасибо, Ирина Константиновна. (Аплодисменты.)
Слово предоставляется Ивану Анатольевичу Рыжикову — актеру театра и кино, заслуженному артисту России, председателю профсоюза работников культуры Московского театра на Таганке.
После этого выступит его коллега по профсоюзной деятельности, но уже в театре имени Гоголя — Ася Михайловна Перелякина.
Рыжиков И.А. Добрый день все. Я благодарю за то, что приглашен на этот «круглый стол». Считаю, что это очень своевременный документ, но, правда, с не большим, наверное, опозданием.
Очень согласен с Николаем Петровичем, с Ириной Константиновной, замечательные, мне кажется, слова прозвучали.
Я не буду говорить об общем. У нас своя боль, свой театр, но то, что мы говорим про театр Гоголя, такая же судьба у нас, в общем-то, я чувствую, может повториться в Театре на Таганке. Потому что с внедрением группы театрального сезона, которая опять же по инициативе господина Капкова и госпожи Шерменевой была предложена нашему театру, сейчас вместо каких-то больших произведений и полотен, это какие-то перформансы на 3-7, 8 человек, когда сидят 5 человек на авансцене и просто говорят текст.
Я, честно говоря, не видел еще, что на премьере у нас было продано по 15-20 билетов, такого просто в истории нет. Это к тому, что как Департамент культуры нам устроил 50-летие. Это же были выделены большие средства из бюджета Москвы, это порядка где-то 60 миллионов, и нам в начале сезона пообещали, что это будут рекламные акции, что это будет эгегей, что творится. Мы видели, это все скатилось к каким-то 3-4 перформансам, которые ставит группа этого юбилейного сезона. Мы в Министерство культуры, мы в Правительство Москвы, всюду отписки, и всё опять сводится к главе департамента культуры, который вызывает своего же директора, которого он поставил, и рапортует: да ладно, там группа какая-то маленькая, там из 3-4 человек, которых отстранили от власти.
Я говорю: как же так, мы же направляли письмо с просьбой снять эту позорную выставку, о которой упоминал Николай Петрович, где подписано 83 человек, как же так? Потом канал «Рен-ТВ» делает большой репортаж, где господин Капков говорит то, что мы -собянинцы, мы — путинцы, мы за здравое дело, и так далее. Потом ставят лайки в фейсбуке новой постановке Кирилла Серебренникова, одного из наших артистов, это к слову о собянинцах и путинцах.
Можно долго говорить о том, сколько мы писем написали, откликнулся только господин Говорухин, спасибо ему за это, он организовал «круглый стол», Александр Александрович Калягин, вот Геннадий Александрович присутствовал на этом столе, сотрудники департамента культуры. И господин Калягин тоже порекомендовал: дайте художественного руководителя. Мы во всех этих письмах говорим только одно: не надо ничего, дайте художественного руководителя.
Я очень благодарен тому документу, который сейчас был нам оглашён, но сейчас я бы просто попросил на рассмотрение в резолюцию внести некоторые пункты, которые, на мой взгляд, непосредственно, что называется, мы сейчас говорили об общем, а это то, что, как говорят оперативники, то, что на земле непосредственно творится.
Вот первое, я предлагаю внести в законодательстве о культурной политике обязательное наличие должности художественного руководителя в государственных театрах, потому что у меня такое впечатление, что этот вот накат, он всеобщий, департаменту удобнее с хозяйственниками общаться, которые ремонтом умеют заниматься, и так далее.
Чтобы спектакли, которые идут 20-30 лет, содержались в достойном состоянии, нужен, простите, профессиональный человек и профессиональный режиссёр. И Валерий Сергеевич, который пришёл на смену Юрию Петровичу Любимову, это понимал, и мы хотели, чтобы наша труппа поработала со многими режиссёрами, и потом предложить департаменту культуры, но получилось так, как получилось. Валерия Сергеевича не стало, и был назначен директор, и была назначена эта группа театрального сезона, которая ничего общего не имеет с театром.
Разработать и опубликовать в открытом доступе всю нормативную документацию критерия конкурса на замещение этой должности. Договора с худруками заключать на срок не менее 3-5 лет. При назначении учитывать мнение коллектива. В типовых уставах должность художественного руководителя должна иметь преимущества перед должностью директора, так как это профильная должность, потому что когда я подходил к директору и говорил, ну, вы понимаете, что нам нужен человек, который будет вот этот огромный культурный пласт сохранять, прежде всего, «Мастер и Маргарита», «Тартюф», «Добрый человек из Сезуана», на что были такие слова: ведь департамент культуры может и мне предложить такую должность. Я говорю: о, браво, это каким образом? Тогда садитесь в зал и говорите, кто как играет. — Нет, ну я, конечно, не соглашусь, он мне сказал.
Второе. Художественные советы имеют право существовать и замещать художественного руководителя на время болезни, командировок, не более того. Прописать законодательно определение функций худсовета, его основную деятельность как помощника худрука в развитии учреждения культуры на его творческом пути. Разработать типовое положение о худсоветах.
Третье. Запретить заменять должность художественного руководителя на должность главного режиссёра, потому что это ключевое такое понятие, у нас департамент культуры, так уж получилось, назначает людей, которые управляют театром. Одно дело, когда департамент назначил художественного руководителя и разграничил обязанности художественного руководителя и директора заведения.
Другое дело, когда директор, которого назначил департамент, и который политику его производит, режиссёра какого-то, сегодня Вася, завтра Петя, а завтра я его сместил, а завтра набрали новых человек, нам 20 человек прислали, а теперь два письма из налоговой инспекции, что у нас театр стал неэффективным, с просьбой дать объяснение в налоговой инспекции, это притом, что юбилейный год, и выделено колоссальное количество денег, это просто позорище.
Четвёртое. Запретить расторгать договор с художественным руководителем без объяснения причин, то, о чём говорила Лидия Сергеевна. Установить возрастной ценз до 75 лет для работы худруком, далее возможно работать в театре на специально выделенной почётной должности. Это то, что касается театров. И ещё хочу сказать…
Председательствующий. Иван Анатольевич, одна минута у вас.
Рыжиков И.А. Да. Если сейчас была бы такая вещь как то, что мы говорили, как это, срочные контракты, перевод всех участников театра, я вам честно скажу, меня бы здесь не сидело, хоть я и заслуженный артист Российской Федерации. Я считаю, что это развал тогда репертуарного театра. Было одно предложение режиссёра: если вы хотите ротации, меняйте художественных руководителей. Спасибо.
Председательствующий. Спасибо.
У нас замена: у гоголевцев, выступит… от Театра имени Гоголя Бейрак Анатолий Александрович — режиссёр-постановщик, который в театре с 2009 года.
Следующим будет выступать Андрей Евгеньевич Клычков — депутат Московской городской Думы.
Бейрак А.А. Здравствуйте.
Мне очень приятно, что мы собрались. И я целиком и полностью поддерживаю Дмитрия Георгиевича в его анализе этого документа, потому что действительно, с моей точки зрения, документ важный, но он не очень как бы сказать конкретный и, мне кажется, немножко не очень внятный по этому поводу. Потому что я согласен совершенно с Ириной Константиновной по поводу ценностных ориентиров, которые совершенно не прописаны в этом документе. А ведь оно же всё очень просто, с моей точки зрения. Как говорил Аристотель: либо воспеваем добродетель и осмеиваем пороки, вот и вся история, а не наоборот: воспеваем пороки и осмеиваем добродетель.
Всё же просто, идеология известна, она гуманистическая. Вот это почему-то боятся произнести. Потому что я понимаю, эпоха постмодернизма, где всё осмеивается, и поэтому мы боимся произнести и вернуться к нормальным, совершенно каким-то определенным на новом этапе гуманистическим идеалам. Почему? Я не могу понять, что здесь такого, как сказать, позорного в этом вопросе. Это так, отступление. Это теоретическое, я в этом небольшой специалист, я не искусствовед. Я больше сейчас по поводу театра.
А вот по поводу театра я скажу следующее. Не буду говорить про Театр Гоголя, мы два года уже это делали: и говорили много, и много получали ответов, и всё равно всё дело стоит на одном и том же месте. Оно и будет стоять, пока не будет воля, просто государственная воля, без государственной воли ничего не будет. Я буду говорить о другом. Я не только работаю в Театре Гоголя, но я долго лет работал режиссёром-постановщиком в академическом театре, Первом русском театре имени Фёдора Волкова (14 лет), долго работал в Калужском драматическом театре и до сих пор, сейчас, например, знаю положение, ставил в Тульском академическом театре и знаю положение региональных театров.
Поэтому я хочу сказать следующее. Сегодняшнее положение дел… Я зачитаю, чтобы быть кратким, что я написал. Сегодняшнее положение дел в театре требует особого внимания, и я бы сказал, особой главы от дел в театре, особой главы в обсуждаемом документе. Огромное театральное хозяйство, которое было унаследовано после советских времён, было брошено государством в рынок, а, по сути, предоставлено самому себе, единое театральное пространство распалось, и театры вынуждены были выживать самостоятельно. Это действительно так.
Не надо говорить о том, что у нас государство участвует в театральном деле России. Нет, этого нет. Государство финансирует, и то не государство, а по остаточному принципу, местные какие-то бюджеты в зависимости от каких-то вещей. Государства там нет, поверьте мне. А злую шутку в этих условиях сыграло бывшее разделение театров по способу финансирования на федеральные, региональные и муниципальные. Театры попали в зависимость в результате всего этого от местного руководства и постепенно превратились на данный момент в «личные вотчины» губернаторов и региональных министров культуры, где творится абсолютный произвол, в театрах. Не буду называть театры. Приходит новый какой-нибудь губернатор, ему не нравится директор театра, который прослужил и ведёт этот театр, или не нравится главный режиссёр театра, и он инициирует уничтожение этих людей, которые до него уже 30 лет или… Не буду называть городов, я их знаю, ну, с пяток, да, городов.
Теперь, если у директора хорошие взаимоотношения с местной властью, с местными учредителями — всё хорошо. Да? А какое количество усилий требуется для того, чтобы выбить хоть какие-то маломальские деньги с местного бюджета. И, получается, что опять горизонтальная связь абсолютно. При этом ещё существует вот эта вот статья, законодательство, где учредитель может в любой момент, что захочу, то и сделаю.
В результате, и получается тогда, государство как будто потеряло интерес к театрам. И это тоже так. Ну, конечно же, раньше театр был идеологическим инструментом, каким-то определённым, он нёс какую-то идеологию, сейчас для выборов он не нужен, нужно только телевидение. Поэтому зачем содержать-то всё это дело? Это лишнее. Поэтому остаточный принцип. В результате художественные задачи театров стали определяться субъективными желаниями, опять в кавычках, местных учредителей, далёких от понимания театрального дела.
Это привело, «а», первое, к резкому падению художественного уровня театра, проведению антигуманистических идеалов или каких-то других, к разрушению традиций русской психологической театральной школы и к обесцениванию профессии актёра и режиссёра драматического театра. Ну, это же очевидно.
Но если, например, в каком-то городе, я опять не буду называть, Министром культуры… она лыжница. Я клянусь, её назначили, потому что она каким-то образом связана с местной администрацией, и она решает, что будет в театре, что ей нравится в театре, ну, как бы… Она приходит в театр и говорит: вот я хочу вот этот репертуар, потому что я его понимаю. На лыжах в театр приходит. Ну, это правда.
Кстати, это к Москве и относится. Кстати говоря, это относится всецело к Москве. Это местное мнение, ну как бы… кого мы назначим, опять кампанейщина, опять свой-чужой, а вот правильно, а вот это неправильно. Да, Малый театр…
Председательствующий. Анатолий Александрович, одна минута у вас.
Бейрак А.А. Последнее.
В связи с этим считаю необходимо в рамках основ культурной политики разработать специальный раздел о восстановлении государственного театрального дела в России, где был бы сформулирован принцип создания государственной структуры управления театрами России, который централизовано взял бы на себя функцию определения художественной политики театров, в том числе и назначение художественных руководителей и стал бы учредителем театров в равной мере с местными администрациями, оставив на их усмотрение назначение директоров театров. Такое участие государства, я считаю, необходимо для возрождения русского театрального искусства. Вот и вся история.
Председательствующий. Спасибо.
У нас выступает Андрей Евгеньевич Ковальчуков — депутат Московской городской Думы, руководитель фракции КПРФ в Мосгордуме.
Приготовиться просим Ларису Георгиевну Баранову-Гонченко.
Ковальчук А.Е. Спасибо, Дмитрий Георгиевич!
Уважаемые коллеги, ну вот у меня уже несколько лет подряд есть такое столкновение понятий и подходов, которые у нас в государстве процветает.
Прошлый год был Год охраны окружающей среды. И мы увидели, как из всего экологического законодательства убрали всё, что касается окружающей среды. В этом году Год культуры и мы просто с вами видим, что именно в этот год у нас идёт снижение объёмов финансирования данного направления как регионального, так и федерального уровня. А что будет дальше вообще непонятно.
И, к сожалению, становишься циником, потому что театр Гоголя, все эти московские конфликты, которые есть, они прошли через Мосгордуму и становишься циником и начинаем уже рассуждать не о содержании культуры и понятии культуры, которое должно быть, которое быть заложено в концепции, а начинаешь рассуждать о тех самых трубах и механизмах, которые должны реализовывать эту концепцию.
На сегодняшний день та правовая база, которая существует для реализации концепции любой, она не может достичь своей заданной цели или итогового какого-то смысла, потому что 83 закон не позволяет обеспечить никакие ценностные ориентации, потому что он прямо заставляет через госзадания, через субсидии выходить на зарабатывание денег. Поэтому появляются такие проблемы, как театр Гоголя, «Гоголь-центр».
Никто ведь не объясняет позицию Капкова, который говорит, что мы увеличили посещаемость данного театра. Но только он не рассказывает, что до последнего момента преобразование из театра Гоголя в Гоголь-центр они не вложили ни копейки денег в ремонт этого здания, которое, в том числе, было причиной непосещения его. Он не говорит о том, что сократилось количество мест в этом театре и говорит, что зал полон. Ну, так если поставить один стул, он будет всегда полон. Это не является, к сожалению, никаким показателем.
Но не буду вдаваться в эти нюансы. Обращу внимание ещё на одну особенность.
Вот Пётр Петрович выступал из Красноярска. И он представился, как член комитета по образованию, культуре и спорту. Просто для себя проанализируйте, Законодательные Собрания регионов, у нас с чем только культуру не объединяют. Но вот лыжи здесь же. Образование здесь же. Это просто показывает отношение к этому направлению.
И, действительно, то, иногда даже можно так сказать, что, извините, непарламентское выражение, панибратство, которое осуществляется или существует при назначении руководителя, оно вызывает большое удивление и возмущение.
В МосгорДуме проходил последний «круглый стол» по культуре, и дошло до того, что Иосиф Давыдович Кобзон пришёл в МосгорДуму и разнёс Копкова Сергея Александровича по полочкам про незнание, что такое культура, применение методов, которые не соответствуют никакой концепции и взглядам москвичей. И ничего не изменилось, к сожалению, абсолютно ничего не изменилось.
Но в Москве, я понимаю, что у меня есть регламент, просто хотел бы обратить внимание на следующий аспект, что в Москве действительно применяется много нового и хорошего, но есть очень много плохого. И в Москве культурная деятельность, деятельность в сфере культуры, она затрагивает достаточно большой коллектив. Сегодня в Москве 1361 организация культуры. Количество работы 53 тысячи человек. Почти 40 тысяч рублей по прошлогоднему отчёту средняя заработная плата. При этом ежегодно происходит сокращение бюджетного финансирования на сферу культуры, притом, что московский объём затрат составляет треть от федерального объёма затрат.
И, действительно, можно было в рамках этих средств осуществлять какое-то и новое госзадание, какие-то дополнительные денежные средства выделять на развитие той или иной материальной базы. Но вместо этого всем говорят, что госзадание не покроет все ваши расходы, которые вам необходимы, начиная от заработной платы и ремонта, поэтому ищите деньги сами.
Но что мы видим? Департаменту культуры добавили семейную молодёжную политику, добавили парки, часть которых является особо охраняемыми природными территориями.
И один интересный факт. В марте месяце на освещение одного из парков «Воробьёвы горы» выделили 4 миллиарда рублей. Вместо культуры собираются освещать, видимо, какие-то места гнездования птиц.
К сожалению, вот уже, подходя, наверное, к заключительной части своего выступления, я думаю, что сегодня стоит большая задача и по изъятию полномочий по 278-й статье по управлению коллективом, по сути рейдерским захватом зачастую коллективов, по использованию 83-го федерального закона в сфере культуры. Потому что именно от этого закона с 2012 года и пошла основная проблема, когда учреждения культуры заставили заниматься бизнесом. И появляется у нас «Гоголь-Центр», появляются репертуарные какие-то площадки. Не хочется об этом говорить. И конфликты, которые в Москве сегодня имеют место, их огромное количество. Вот у меня просто перед глазами Центра драматургии и режиссуры, «Новая опера», театр кукол на Бауманской, музей Маяковского, … , театр Гоголя. И перечислять можно бесконечно долго.
И при всём при этом мы пытались получить информацию, на какой концепции основывает свою деятельность наш департамент культуры города Москвы. Как заявил руководитель департамента Копков Сергей Александрович, а занимает он должность с 2011 года, свою работу он строит на основе личных представлений.
(Смех в зале.)
Но вот тогда мы с вами и сталкиваемся с «Гоголь-Центром», и «Гоголь-Центр», я согласен, что кому-то это направление культуры может быть интересно, но не за бюджетные средства.
(Аплодисменты.)
Несмотря на это, департаментом проводится реформаторская деятельность, анализ которой, я просто тут уже конкретику, которую мы смогли получить, основные направления деятельности реформаторской.
Первое. Оптимизация организационной структуры и финансово-хозяйственной деятельности учреждений культуры, что предполагает реорганизацию учреждений, переход на новые принципы хозяйственной деятельности, оптимизацию расходов, повышение эффективности менеджмента.
Второе. Реформирование трудовых отношений путём отказа от заключения трудовых договоров с творческими работниками на неопределённый срок и перевода на срочный контракт.
Третье. Создание так называемых многофункциональных комплексов, объединяющих ряд существующих учреждений культуры либо строительство таковых.
Таким образом, взявшись за улучшение финансово-хозяйствующей деятельности учреждений культуры города Москвы, подготовку и назначение менеджеров, руководство департамента не озаботились о создании хоть какой-то внятной концепции.
И вот тот запрос, о котором говорила Лидия Сергеевна, это действительно, 15 апреля 2014 года я лично написал запрос руководителю департамента с тремя вопросами: причины и сроки отложения новой системы оплаты труда. Второе — отчёт деятельности департамента за 2013 год. И третье — средства, затраченные на ремонт театра. Прошло два месяца и я не получил ответа, видимо, это секретная информация.
Поэтому очень страшно и очень жаль, что ценности культуры у нас измеряются оборотом денежных средств и имеет материальное выражение. Я надеюсь, что в Москве после сегодняшних мероприятий и через федеральный уровень мы сможем изменить этот подход, а руководство нынешнего департамента когда-нибудь обратит внимание на деятелей культуры, даже не на депутатов, которые уже бьют в колокола и требуют изменить подход.
Культуру нельзя взять и вытащить из кармана и положить её для реализации. Нельзя с улицы набрать труппу театра. К сожалению, именно так сегодня и происходит. Спасибо. (Аплодисменты.)
Председательствующий. Спасибо, Андрей Евгеньевич.
Выступает Лариса Георгиевна Баранова-Гольченко, сопредседатель Союза писателей России, заслуженный работник культуры, литературный критик.
Приготовиться Любимцеву Павлу Евгеньевичу.
Баранова-Гольченко Л.Г. Спасибо.
Уважаемые коллеги, я постараюсь быть краткой, потому что вот рядом со мной сидят две замечательные женщины, воистину замечательные деятели культуры.
Ну вот что я хочу сказать: мне очень нравится всё, что здесь говорится и я почти под каждым словом бы подписалась, но я пойду поперёк, как говорится.
Вот документ, который мы обсуждаем, назван сегодня судьбоносным и я бы так его тоже назвала, конечно. Но я помню, в 2000 году вышел первый указ президента Путина о патриотическом воспитании граждан.
Мы тоже сказали: слава, тебе, Господи, наконец-то судьбоносный документ. Документ канул влету, потом он возобновлялся. Мы, Союз писателей России, истово пытались соответствовать этому документу, опирались на него, обращались в Министерство культуры, в Министерство обороны, в общем, страдали как могли, проводили пленумы в воющей Чечне, действительно в воюющей, я сама была там в это время.
Ездили в Приднестровье, потом мы летали в Осетию, чего мы только не делали в своей жизни, за это сегодня мы получили следующий подарок: нас, Союз писателей России, по сути дела, правопреемников Союза писателей СССР выбрасывают из здания на Комсомольском проспекте, из здания, в котором начинали когда-то работать Шолохов, Соболев, Михалков, Бондарев и так далее, и так далее. Здание историческое. Выбрасывают и говорят, под видом реставрации.
Вот мы всё тут отремонтируем, далее мы тут разместим фэн-клуб, вот это замечательно, что фэн-клуб, потому что только пятая колонна может сегодня занять это здание, у которой, кстати говоря, штаб-квартира в Лондоне давно. Ну ещё там какие-то организации, кафе, то, сё, пятое-десятое, и может быть вы получите комнатку на третьем этаже, то есть на чердаке. Это нам за всё хорошее.
Вообще наш союз, который являлся одновременно ещё и сотоварищем Всемирного русского народного собора, наш председатель — сопредседатель Всемирного русского собора. И этот союз, о котором минувший наш патриарх Алексий в последний день своей жизни написал, что союз объединился с церковью и это, наконец, произошло, то есть духовно, так сказать, духовный союз такой произошёл. Ну и так далее, и так далее. Я уже не говорю обо всех других заслугах, что об этом говорить. Поэтому я не верю ни в какие доктрины.
Более того, меня ввели в Совет по русскому языку при правительстве. И вот я недавно побывала на заседании этого совета, вышла я оттуда, человек с университетским образованием, преподаватель литературного института, ну и многое другое, работавшая там в литературных журналах, вышла я оттуда как героиня фильма «Покровские ворота», помните, медсестру, которая побывала на литературном вечере.
Я ничего не поняла из документов, которые лежали передо мной, я поняла, что русский язык должен продвигаться и там всё время были какие-то цифры, рубли, доллары. И пока слово не взял Никонов Вячеслав — руководитель «Русского мира», который как-то очеловечил это немножко, я вообще не поняла, о чём идёт речь, я вышла оттуда в шоке, понимаете? Поэтому не верю ни в доктрины, ни во что.
Верю вот, во что. Да, кстати говоря, не верю ещё и потому, что нас, как Моисей по пустыне 40 лет водил свой народ, нас водили с законом о творческих союзах, потом он перестал называться законом о творческих союзах и стал называться, бог знает как. Потому что творческие союзы, а мы старейший творческий союз, уничтожаются, потому что это союзы, которые связаны — это не советская придумка.
Это ещё придумка, слава тебе Господи, дореволюционная. А наш, так тем более, да?, это Литфонд, который создавали Короленко, Чехов и создавали его для, цитирую дословно, «пьющих и больных писателей нуждающихся». Пьющих, больных и нуждающихся. Сегодня всё это уничтожается, поэтому не верю ни в какие доктрины, но верю вот во что.
Верю, например, в газету «Культура», которую когда я читаю, я говорю себе: «Над Испанией чистое небо». Правда, потом закрываю газету и вижу, что реальность несколько иная, но газета замечательная. Это как бы поступок. Верю в талантливый поступок любого из деятелей культуры, верю в то, что делает Михалков. Понимаю, например, и хотелось бы, чтобы деятели культуры вели себя, как повёл Примаков, которому вручали Государственную премию, а он подошёл к трибуне и сказал о том, что нельзя уничтожать академию наук и что академия наук, это не клуб, Дом учёных. Вот это поступок, то есть я верю в поступок.
Ну и не поклонница Окуджавы, но действительно надо браться за руки, надо выходить на улицу, надо где-то стоять, надо что-то зажигать, не знаю, или поджигать. Надо не стесняться какого-то коллективного, потому что все доктрины уйдут в песок.
У нас был Год русского языка, он кончился ничем. У нас Год культуры, я уверена, что он практически ничем не кончится, кроме как разрушением учреждений культуры. Прошу прощения за пессимизм.
Спасибо.
Председательствующий. Любимцев Павел Евгеньевич выступает — режиссёр, заведующий кафедрой актёрского мастерства в Театральном институте имени Щукина.
Приготовиться Ольге Ивановне Анашкиной.
Любимцев П.Е. Спасибо.
Больше 25-ти лет я работаю в Театральном институте имени Щукина и могу сказать, что работаем мы там, руководствуясь творческими, нормальными критериями, и жизнь наша живёт по закону, который в своё время сформулировал Мейерхольд: «Школа не должна учить новациям, школа должна учить традициям». Мы стараемся учить традициям.
Но мука моя и многих других педагогов и головная боль страшная, это мысль о том, куда наши лучшие выпускники пойдут после окончания Щукинского института. Я думаю, что в Щепкинском институте, театральном училище, то же самое происходит с руководителями, и с Борисом Николаевичем Любимовым мы на эту тему даже говорили. Потому что, куда не посмотрели бы Серебренников, либо Чусова, либо Богомолов, либо Юхананов, либо группа юбилейного года на Таганке… Я на днях был на спектакле «68-й год. Новый мир». Боже ты мой, чтобы вот такое убожество было на сцене Театра на Таганке, на сцене, на которой, я помню, что там было и что там происходило.
При разговоре о культурной политике государства, конечно, важно выделить профессиональные критерии. Тогда поиск новых форм не будет хулиганством безграмотным, тогда осуществлять этот поиск будут профессионалы. Нельзя говорить: мы имеем право на эксперимент. Эксперимент, это научная вещь, эксперимент, это не значит «что хочу, то ворочу». И мои претензии к нынешней навороченной режиссуре заключаются, прежде всего, в том, что они профессией не владеют. Они не умеют разбирать материал, они не умеют работать с актёрами, у них нет никакой художественной логики в том, что они делают, а это то, чем должны руководствоваться профессиональные режиссёры.
Конечно, когда руководитель департамента по культуре руководствуется личными представлениями, тогда дело очень плохо, и тогда просто даже не знаешь, к чему уже апеллировать и как же с этим быть. Но вообще, выработка профессиональных критериев, это очень важно. Театральные практики меня понимают очень, это совершенно просто, тут ничего особенного нет.
Ориентироваться на критику сложнее, потому что критики, не все, разумеется, но немалое количество критиков, они иногда на чёрное говорят белое, на белое говорят чёрное и очень любят ходить строем и петь хором. И даже возникает мысль, что они где-то тайно собираются и решают, кого они будут топтать, кого они будут возносить и кого они будут не замечать. Потому что понять, исходя из профессиональных критериев, это совершенно невозможно.
Или премии, каждая премия скромно себя именует главной национальной премией. Ну, представьте себе, что Мейерхольд, Вахтангов, Немирович и Таиров всерьёз соревновались бы за какую-то премию. Соревнование — это в спорте может быть, там критерии твёрдые, а в театре — это не годится. И вспоминается Грибоедов «чины людьми даются, а люди могут обмануться» или обмануть, такое тоже бывает.
Значит, вот нравственное здоровье профессионального сообщества и здоровые зрительские реакции, ведь это простая вещь, ведь это же вещь совершенно понятная. Пушкин в своё время сказал «смех, жалость и ужас — суть, три струны драматического действия». К этой триаде добавить нечего, либо смех, либо жалость, либо ужас.
Современные режиссёры, типа Серебрянникова, Богомолова и иже с ними, придумали четвёртую струну — рвотный рефлекс.
(Аплодисменты.)
Ну, я не знаю, может ли быть такой театр и может ли быть такое искусство, которое вызывает рвотный рефлекс. Мне кажется, что вот это очень, ну, как бы существенно помнить, эти профессиональные критерии.
Приходится слышать «театр — это игра (это Серебрянников говорил в телеинтервью) и в театре вообще нет никаких законов». Злонамеренная ложь, весь XX век российский театр как раз и создавал законы, по которым существует профессиональное искусство.
Ещё приходится слышать «искусство никому ничего не должно». Ложь, тоже злонамеренная. Ну, я не буду входить в проблемы, каким образом искусство должно государству, коль скоро оно финансируется государственно, но в скобках замечу, что лучше русского репертуарного государственного театра никто ничего не придумал, и наши западные коллеги, толковые люди, они это сразу ценят, и они говорят: как же, у вас замечательно, у вас режиссёр работает долго с одной труппой, у вас артисты могут расти и под руководством своего учителя, у вас спектакли тщательно репетируются и подолгу идут, они это ценят сразу, а мы что-то такое талдычим про независимые проекты и антрепризы, которые очень мало дали художественных свершений.
Но, если говорить о том, что должно искусство, искусство должно быть искусством и кому оно должно, я вас, наверное, насмешу, дорогие товарищи, Господу Богу.
Спасибо большое.
(Аплодисменты.)
Председательствующий. Спасибо.
Выступает у нас Ольга Ивановна Анашкина. Музей имени Рубцова.
Подготовиться просим Павла Анатольевича Карташова.
Анашкина О.И. «Всех из дома гонят нас, как будто ветер воет, воет на отопление паровое, на электричество и газ. Скажите, знаете ли вы о вьюгах что-нибудь такое. Кто может их заставить выть, кто может их остановить, когда захочется покоя. А утром солнышко взойдёт, кто может средство отыскать, чтобы задержать его восход, остановить его закат. Вот так поэзия, она звенит, её не остановишь, а замолчит, напрасно стонешь, она незрима и вольна. Прославит нас или унизит, но всё равно возьмёт своё и ни она от нас зависит, а мы зависим от неё».
Рубцов написал это стихотворение в 1965 году, когда рушились последние храмы, разрушались. И Рубцов обращается к нам «Привет, Россия, Родина моя!»
Чудом был создан музей Николая Рубцова, на самом деле чудом просуществовал 12 лет.
Здесь присутствует основатель музея Николая Рубцова — Майя Андреевна Полётова. Майя Андреевна!
(Аплодисменты.)
Майя Андреевна собирала материалы более 30 лет, и когда пришла в библиотеку, в центральную библиотеку юго-западного округа Департамента культуры Москвы, они всё сделали, чтобы найти деньги на ремонт библиотеки. На экспозицию музейную было потрачено немного средств, и они знали, что они это здание арендуют. Майя Андреевна этого не знала, она думала, что музей будет существовать.
Год назад мы обратились к депутату Государственной Думы Вячеславу Евгеньевичу Позгалеву, бывшему губернатору Вологодской области. Он посылал запросы в течение года, а мы следили за ответами. И в мае прошлого года на «круглом столе» в Мосгордуме, тоже «круглый стол» проводила фракция КПРФ, я сказала, что 17 мая экспозиция без ведома сотрудников музей Николая Рубцова была вывезена работниками, руководством Управления культуры (вот все эти слова «департамент», «управление») юго-западного округа. Они скрыли экспозицию музея, и вот в течение года переписываемся, ответы приходят, мы подумали с Майей Андреевной, а почему бы не защитить музей там, где он был создан, создан профессиональным художником, который создавал музейные экспозиции Блока, Лермонтова и Рубцова. И через Вячеслава Евгеньевича Позгалева мы обратились к руководству Российской академии наук. Как тогда было нам известно, Академия наук являлась собственником этого помещения, Академия наук согласилась оставить музей Рубцова на том месте, где он был создан. Это было 28 мая 2013 года, перевыборы в Российской академии наук. Мы посылаем запрос новому руководству, новое руководство соглашается оставить музей Рубцова, это июль 2013 года, а в сентябре Академия наук лишается собственности. Мы пишем запрос через Вячеслава Евгеньевича Позгалева в феврале 2014 года в Росимущество. Отвечают через 2,5 месяца. Вот эти ответы и ответственность, она должна быть государственной…
Председательствующий. Ольга Ивановна, время.
Анашкина О.И Государственная ответственность. Так вот Василий Иванович Белов, наш классик, то, о чём мы говорим, это и русский язык, Рубцов, Белов. Василий Иванович Белов, седьмой том полного собрания сочинений. Он об этом писал, о том, о чём мы с вами сейчас говорим. Он был депутатом Верховного совета.
И вопросы культуры… Здесь тоже о вопросах культуры сказано. Театр Гоголя (я не только о музее Рубцова), театр имени Николая Васильевича Гоголя…
Председательствующий. Ольга Ивановна, завершайте.
Анашкина О.И Причём тут «Гоголь-центр»?
И, понимаете, я, конечно, могу поставить точку, но я хочу сказать, что вот буклет музейный мы сделали на свои деньги.
Мы провели научную конференцию в Институт научной информации Академии наук. А нас уволили, мы не существуем. Музей существует или не существует? Это только действительно Богу известно. Но говорить мы, вы знаете, желание говорить, просто так приходить и говорить, конечно же, никакого нет, потому что никакого толку оттого нет, что Василий Иванович говорил, когда был депутатов Верховного Совета СССР.
Давайте перечитывать, как говорил Руссо, читать и перечитывать классику, и тогда грамотное будет наше поколение. Потому что эксперимент, который проводили на ваших глазах, эксперимент с ЕГЭ, он плачевно заканчивается.
24 балла по русскому языку…
Председательствующий. Ольга Ивановна, время закончилось.
Анашкина О.И. Спасибо за внимание.
Председательствующий. Много очень ещё желающих выступить. Я прошу всех придерживаться регламента и остановиться на главном, иначе кому-то просто не удастся сегодня сказать то, что он планировал высказать здесь.
Значит, Карташов Павел Анатольевич выступает, режиссёр театра и кино, актёр, поэт, общественный деятель.
Следующим выступит Степан Николаевич Филатов.
Карташов П.А. Позвольте мне начать с цитаты из Чехова «Чайки», которую я ставил. «Мы попали в запендю».
Вот давайте разберёмся, с какого момента запендя началась. Наверное, это развал СССР, да. Чтобы было понятно, координаты, в которых проходит геополитически данный «круглый стол», они угрожают национальной безопасности США, и они являются, ну я выскажу предположение, антиконституционными, согласно действующей Конституции Российской Федерации. Потому что пока не совсем понятно, где заканчивается данный документ и начинается государственная идеология, которую нам, как вы все знаете, согласно 13-й статье пункт 2-й, запрещено иметь. Понимаете, да?
Теперь конкретно. Касаемо Копкова, личное представление, нет, это всё пиар, это пресса, это СМИ. Совершенно конкретная есть идеология, это креативный город, креативный класс, посмотрите в Интернете, автор Ричард Флорида, и Чарльз Лэндри. Идея очень простая, креативные города будут по всей земле, их будет населять креативный класс.
Раз города креативные, то какая разница, где они, в России, в Финляндии или в Антарктиде? То есть границ не будет. Отлично. А кто же будет входить в основу тех людей, которые будут населять столь чудные города? Это будет креативный класс. Читаем Ричарда Флорида, у которого конкретно сказано, что это будет местная а) богема и б) геи.
Господа, это сказано открытым текстом. К сожалению, вот Николай Петрович ушёл, я просто знаю его позицию по данному вопросу. Просто так, понимаете, сложилось, что я учился у Виктюка, не надо объяснять кто это, да? И, с другой стороны, я, по сути, являюсь экспериментальным режиссёром. То есть вот в запендю попал я.
И когда возникла ситуация с гоголевским театром, ну так, наверное, совпало, что один из первых стал кричать в Интернете, в Facebook про то, что уничтожают театр, опять-таки я. Ну заметили, спасибо.
Теперь конкретно. По законопроекту, 5-й пункт заключения. Я позволю себе процитировать: «Должен появиться и субъект, вырабатывающий, координирующий, корректирующий государственную культурную политику, обладающий достаточными правами для преодоления барьеров межведомственного и межрегионального уровня, необходимыми кадровыми и финансовыми ресурсами».
Перевожу на русский язык. То есть в рамках данной работы будет создан бюрократический спецназ, для которого этот «круглый стол» и ещё 50 подобных «круглых столов» никакой роли играть не будут. Потому что законопроект основ государственной культурной политики рассматривается в динамике, в тексте это есть.
Что следует из этого? Если посмотреть на развитие идеи, то есть это валдайская речь, затем был в первой редакции, где России не Европа, ужас, ужас был в СМИ.
Как это так? Возникла данная редакция, которая вроде бы как бы чему-то соответствует. Вы знаете, 23-го числа господин Толстой будет присутствовать на «круглом столе» в Центре Мейерхольда, который будет моделировать Солнцева Алёна. Кто это, надо рассказывать? Солнцева Алёна, на мой взгляд, типичный представитель пятой колонны, один из экспертов, она критик театральный. И таких экспертов, как Должанский, как Давыдова, собственно говоря, это тот золотой фонд Капкова, который его будет охранять. И они, вот Любимцев правильно сказал, что чёрное с белым — это их профессия — уметь переворачивать. Они профессиональные лжецы, профессиональные. И в отличие от нас, есть такое выражение, знаете, у демонов в аду выходных нет. Мы отдыхать можем, они — нет.
Ещё хочу сказать два слова про кинематограф. Господа, уничтожен. Почему театр? Почему возникла эта ситуация с театрами? Потому что в театрах есть ритуальная структура, которая граничит с духовностью. Это то, что искал Станиславский. Термин «я есьмъ», кто знает, библейский, который используется в его методе.
И в заключение хотел привести пример, опять-таки вот то, что Любимцев процитировал пушкинские слова: «Смех, жалость, ужас», в кинотусовке, Владимир Владимирович, вы, наверное знаете, это американское выражение, три струны, которые должны трогать, там даже не зритель, там конечный потребитель, это смех, секс, страх. Как видите, жалость из этого списка… Понимаете, то есть то, что сейчас происходит, это попытка сохранить, наверное, духовное какое-то генетическое единство, которое тянется, скорее всего, вот возникновение Руси в тех условиях крайне сложных, которые мы, возможно, осознаем, я думаю, что лет через пять. Сейчас пока не в состоянии. Это моя точка зрения, как человека, который активно пользуется Интернетом и видит процессы, которые происходят в связи с первой мировой информационной войной.
Спасибо.
Председательствующий. Сейчас у нас выступает Степан Николаевич Филатов — депутат Самарской губернской Думы, член Комитета по местному самоуправлению и Комитета по культуре, спорту и молодёжной политике.
Приготовиться Преображенской Галине Сергеевне.
Филатов С.Н. Уважаемые коллеги, новый закон о культуре крайне необходим для регионов. Лично чувствую по своему региону Самарской области, потому что с 2002 года в него вносились практически технические правки, а нужны коренные преобразования, в частности, реализации этого нового закона. Мы сейчас говорим о концепции. Концепция, она должна подразумевать, а) прежде всего, мы должны культуру внести обратно оттуда, откуда её вынесли, в регионы, в те районы, местные поселения, а это всё равно деньги, путь малые или большие, но, мне кажется, нужно определять пропорции. Сколько, вот на примере Самарской области, 20 мероприятий запланировано в рамках Года культуры, и все они практически проводятся на базе города Самара, так удобнее и проще, понятно, отдельным чиновникам. И всего, например, в городе Сызрани по одному, это и в Новокуйбышевске, довольно больших городах, и один только в селе Антоновка, а в городе Тольятти практически нет таких мероприятий, хотя сложились определённые традиции и тоже проводятся фестивали и культурные мероприятия, но в плане их нет. И это тоже вопрос финансирования, где и куда их направлять, если мы концептуально приоритеты не расставим, что нужно куда какие пропорции ставить, это одно.
И второе, механизм реализации этого закона, да, декларируете хорошо, да, мы все хотим, чтобы красиво всё звучало, Но если механизм оставим тот же самый, который существует, вот этот, то ничего у нас не получится, какие бы мы хорошие проекты не написали и прожекты.
Прежде всего, конкретный случай: результат прокурорской проверки деятельности Минкульта Самарской области. Выносится на заседание комитета. Естественно, в 9 утра мы приехали. Никого не приглашено. Приглашаем каких можно блогеров, и результат нулевой. Там кто-то высказал по поводу геев, всё это растиражировали, что там, на комитете присутствовали… Про это молчок.
Воспользовался случаем, тем, что предоставляется эфирное время. Обговариваем с редактором, что, о чём я буду говорить. Я говорю: я буду говорить на тему прокурорской проверки, и какие материалы там нарушений. Нарушения вопиющие.
Он говорит: нет, тут нужно детально разбираться. Я говорю: я просто тогда зачитаю вот то, что прокуратура… письмо. И это не надо. Вы прекрасно знаете меня, я не хочу с работы уходить. Свободной прессы нет. И давайте эту тему… о чём-то другом поговорим.
Я говорю: это о чём? Потому что на самом деле там снесли культурный слой, там археологический. Памятник культуры и истории тоже практически утратили. И что? Мелкий штраф, какое-то предупреждение и всё.
То есть надо усилить как бы ответственность, прежде всего, конечно, чиновников, правоохранительных органов и надзорных тоже органов. Без этого тоже ничего не будет.
Если конкретно, закон должен быть принят к действию. Он должен сказать: вот это закон, и я не могу от него уйти, потому что… А там всё размыто, расплывчато. Вот, прежде всего, обратить в концепции… тоже на механизм использования и вот эти вот пропорции для регионов и сельских поселений.
Спасибо.
Председательствующий. Спасибо. Спасибо, Степан Николаевич.
У нас выступает Преображенская Галина Сергеевна.
Смирнов Илья Викторович здесь у нас? Планируете выступать, да? Да. Хорошо.
Преображенская Г.С. Я — заслуженный деятель искусств России, заслуженная артистка России. Художественный руководитель, директор Московского дома романса, маленького учреждения культуры, но единственного в России.
Нашему Дому романса 10 лет. Мы когда-то, в 2004 году (ещё была тогда благоприятная обстановка для создания новых таких проектов), из старого кинотеатра сталинского переделали всё очень красиво своими средствами, и получился маленький такой и действительно уютный центр развития. Не только тиражирования, защиты и пропаганды русского романса, но и развития. Мы работаем с композиторами. У нас огромная работа с разными слоями населения: это и дети, и любители, и профессионалы, и молодые военнослужащие, и ветераны. Но главное — это молодёжь, интеллигенция, русская интеллигенция. Молодёжь от 17 до 27 лет.
Не буду рассказывать про нашу работу, хотя те, кто интересуется музыкальным искусством, эту работу наверняка знают. Это конкурс «Романсиада» международный, это огромная международная деятельность.
И я… Вы знаете, мне… Я пришла сюда и думала, что то, что я могла бы сказать, оно удивит чем-то. И думаю: как я была наивна. Оказывается, не то, что ничем не удивлю, а удивляюсь тиражированию одних и тех же проблем. Снятие директоров…
Я, кстати, ещё пока не снята, но у нас… Вокруг меня, я вижу, вот так: просто без объяснения причин: с сегодняшнего дня вы… А у них есть приказ, они сами себе его создали. В 24 часа без объяснения причин.
Но даже не буду на всём том, что вы говорили… Это всё есть, и я всё это вижу на протяжении 10 лет, находясь, наверное, в каком-то низу культуры, потому что это называется учреждением такого…
Ну, вот у нас концертно-филармонического типа с элементами клубной работы. Клубная работа — это… Ну, мы рядом уже с людьми. Это не театр, это мельче гораздо. Но мы видели в своей работе Бугаева, мы видели Худякова. И вот последние годы мы наблюдаем Сергея Александровича Капкова и его заместителей, особенно Елену Валентиновну Зеленцову.
Всё то же самое. Директор института Фонда Сороса (открытое общество) является сегодня первым заместителем Капкова, Елена Валентиновна Зеленцова. И то, что происходит у нас вот в нашей вот этой клубно-досуговой как бы деятельности… У нас достаточно простые люди занимаются этой клубно-досуговой деятельностью. Ну, в ужасе. Потому что, например, библиотеки наши, они информируют нас о том, что они по-новому теперь работают. Что такое по-новому? Это создание, обязательно, зоны WF, обязательно кафе и обязательно в русской библиотеке должна быть зона коворкинга.
То есть, я тоже сначала была потрясена, но все сидели и Сергей Александрович, в том числе сидел с таким лицом, как будто, так и должно быть в русской библиотеке.
Зона коворкинга, оказывается это, когда кто хочет, приходит с Интернетом и там чего-то колупает. Что он колупает, порнуху он смотрит, письма туда в открытое общество Сороса посылает, мы не знаем, называется коворкинг это.
Но, главное, по-моему, ужасная проблема вот этих учреждений культуры и того, что происходит в Москве, а меня волнует, прежде всего, музыкальная культура. Мы упорно и гораздо хуже повторяем деятельность торгово-развлекательных центров. Никакая это не культура тем, чем занимаются клубные учреждения. Нас вынуждают, у нас хотели бы заниматься, но мы не можем.
9 апреля Сергей Александрович на собрании директоров клубных учреждений сказал открытым текстом. Что только те учреждения, которые будут приносить более 150 процентов прибыли, только те учреждения будут существовать. Поэтому, обезумевшие директора делают все, что возможно. Сдают в аренду, зону коворкинга организовывают, кафе, мы скоро шест поставим, все, что нужно для этого. Мы дублируем торгово-развлекательную деятельность. Никакая это не культура! Также как, сейчас все время говорят, культура это широкое понятие. Это раньше только была духовная, нет, широкое. Ничего подобного! Парки всегда назывались увеселительным заведением. Не надо путать. Нам все время ставят в пример. Вот, в Парке Горького, какая прибыль. Но, это же увеселительное заведение, оно не имеет никакого отношения.
И последнее я скажу. Замечательный был доклад, по-моему, замечательный, все уже это подчеркивали и Владимир Владимирович, уходя, перед уходом незадолго сказал, такую вещь: что нужно туда внести как обязательный пункт о создании новых форм.
Я не знаю ни одного творца, ни одного творческого человека, который не хотел бы и не стремился, совершенно подсознательно, к созданию нового. Никто из актеров не хочет повторяться, тиражироваться, все создают. Но, если это будет в законе, значит таможенник, офицер таможни, который у нас сегодня является нашим руководителем, девушка с картонажной там бывшей фабрики и так далее. Они, вот эти наши руководители, они же будут озадачены, они же на посту, им же надо креатив создавать.
Вот эти два страшных слова «креатив» и «оптимизация». Наш Департамент культуры насоздавал это креатива, страшно по Москве ходить. Нас люди просят, снимите эти афиши. Посмотрите, что наваял за это время Департамент культуры из креатива. «Ночь музеев», но это создано в Европе, это не нами. Дальше, так как на креатив фантазий не хватает, дальше пошла «Ночь искусств», «Ночь музыки», «Библио ночь», «Ночь театра», «Велоночь», даже. На креатив фантазий нет. Но креатив – это задача.
И последняя креативная была гигантская идея перестать субсидировать все проекты, которые были созданы до 2014 года. Креативными называются только те проекты, которые заявлены в 2014 году. Поэтому, когда был объявлен конкурс на раздачу этих грантов, но, мы наивные там, собрали, тут же Лермонтов грядет, грандиозные проекты, всё было отменено, все конкурсы и фестивали, которые были до 2014 года, прекратили финансировать, выкинули из программы «Культура Москвы до 2016 года» без объявления всяких причин.
И я никогда не могу понять, тут сидят взрослые люди, политики, когда приходил к нам на концерты Худяков, когда приходил Бугаев и сейчас приходил Сергей Александрович на коллегию нашей префектуры северо-западной, ему только что не стелили красный ковер. Сколько цинизма, сколько презрения, он даже, извините, полуматом сказал насчет того, что там пишут. Он сказал: «Да, насрать, пусть пишут». Всё.
Председательствующий. Продолжаем. Значит, у нас следующие объявлены выступающие. Коллеги, у нас на самом деле остается полчаса работы это максимум. В принципе, все заявленные выступления могут состояться, если каждый постарается уложиться в 4, лучше — в 3 минуты, сосредоточиться на предложениях, на оценке документов, обсуждаемых сегодня и так далее.
Выступает Смирнов Илья Викторович, историк, журналист, публицист, музыкальный критик. Следующим просьба приготовиться Игумнову Дмитрию Леонидовичу.
Смирнов И.В. Редакторские замечания по документу я передал в письменном виде, а сейчас скажу просто два слова по тем темам, которые здесь были подняты.
Видимо, господину Коткову очень сильно икается и он может сказать, что нам здесь, наверное, больше не о чем поговорить. Но для этого есть очень серьёзные основания.
Любопытнейшая закономерность выявляется, когда смотришь список лиц, приглашённых от России в Киев на конгресс, призванный оправдать бандеровский переворот и осудить Россию. Вы знаете, там есть, конечно, люди, формально прописанные в каких-то других городах, но, например, одна дама числится корреспондентом во Франции, но от московского издания, а так — это сплошь или почти сплошь — москвичи.
И в этом свете приходиться всерьёз относиться к политическому заявлению, которое сделал неоднократно здесь упоминавшийся господин руководящий, в тоже очень специфическом партийном издании, где он сказал, что «Москва — это фактически не Россия, что здесь проводится какая-то самостоятельная линия, которая выводится из (слушайте внимательно), не из его личных вкусов, а из ориентации на креативный класс и требует поэтому особого финансирования».
Вот очень важный момент, я-то марксист, считаю, что базис первичен. Здесь говорили про 5 тысяч, которые получают в месяц зарплаты человек, в Москве за огромные деньги был превращён в мультиплекс кинотеатр «Витязь», сейчас его собрались ломать. Почему? Креативному барчуку надоела игрушка.
На месте бывшей гостиницы Россия, на самом высшем уровне принимается решение: пусть будет парк. Прекрасно, дышать в городе нечем. Ан, нет: под вывеской парка здесь будут устраивать опять же за миллиардные суммы американскую игротеку для великовозрастных игрунов, которые на Болотной площади не наигрались. И некоторые игры, как мы уже говорили, ну они довольно-таки подленькие, потому что помещение бывшего театра дарится человеку, который знаменит тем, что поздравил ветеранов войны с юбилеем посредством пахабного шоу «Голая пионерка». Это его основная заслуга.
Ну чтобы не считали, что я этим выступлением качу большую бочку только на Капкова, я бы сказал, что, извините, последние новости поступают из федерального Большого театра, тот же персонаж. Оказывается, у них теперь будет ставить балеты. Удивительно, что он не является ещё и дирижёром и не танцует главную партию.
Я думаю, что мы должны принять резолюцию и потребовать от Министерства культуры, чтобы обязанности дирижёра и главного танцора выполнял тоже Серебреников, чтобы ни один рубль, сэкономленный на закрытии родильных домов в провинции, на закрытии поликлиник в провинции, на том, что мы сейчас будем мост в Крым строить на занятые деньги, чтобы сэкономленные таким образом деньги, ни одна копейка не миновала кармана господина Серебреникова и всей окружающей его креативной тусовки.
Спасибо. (Аплодисменты.)
Председательствующий. Выступает Дмитрий Леонидович Игумнов, председатель Объединённого комитета профсоюза музыкальной художественной школы, школы искусств Москвы.
Следующим будет выступать Валерий Анатольевич Сторчак.
Игумнов Д.Л. Добрый вечер! Спасибо большое, Дмитрий Геннадьевич, и всей фракции КПРФ за приглашение.
Я представляю такую тонкую структуру нашей культуры, как — дети. Мы обучаем детей разным видам искусства, мы учим их музыке, танцам, живописи, архитектуре, скульптуре, театральному искусству, кинематографии и всё это очень складывалось у нас давно.
Ещё Эмиль Алексеевич Балакириев, который сделал, вдохновил, создал могучую кучку таких великих композиторов, как Римский-Корсаков, в общем, не буду перечислять всех. Сделал бесплатные музыкальные школы до революции. Все дети талантливые приходили в эти школы. И страна считала, что если она найдёт талант на территории своей и сделает его достоянием мира, то это будет самое большое завоевание страны.
Мы сохранили эту систему в отличие от Германии, в которой тогда процветало это искусство, и всех европейских стран, которые деградировали и деградировали. Как писал Достоевский ещё в те времена, что эта западная культура в пропасть падает. Она до сих пор падает в пропасть. Мы видим, как это происходит.
И мы сохранили её и во времена революции и гражданской войны, и Великой Отечественной войны, и во времена перестройки.
Но вот наступало новое время. К нам пришли новые руководители города. У нас учится около 65 тысяч детей в Москве. Обучают их 8,5 тысяч преподавателей. И всё это существовало с проблемами, но, в общем-то, были положительные с Лужковым результаты.
Сейчас нас начали объединять и оптимизировать, полтора года назад. Мы написали президенту, что всё, что вы делаете в своих выступлениях, уважаемый Владимир Владимирович (это было полтора года назад), вы говорите, что всё должно проверяться на социальность и целесообразность. Однако вся эта социальность и целесообразность в Москве отсутствует после прихода нашего мэра, и то ли прихода нашего Капкова, то ли после прихода аппарата правительства, и мы уже заблуждаемся и теряемся, каким образом. Президент говорит одно, а исполнительная власть делает всё в точности до наоборот.
И вот сейчас, когда мы написали такое письмо, мы привели примеры, как высказываются наши члены профсоюза, родители наших учащихся по поводу этой оптимизации. Нас хотели объединить по десять школ, поставить одного директора. Эти все десять образовательных учреждений были бы без руководителя, он не смог бы передвигаться по пробкам даже в две школы, в течение недели он бы не мог попасть. Это называется бесхозные филиалы.
После нашего письма нам ответили, ответило правительство Москвы, что мы учтём ваши замечания, и всё закрыли. Наверное, до Олимпиады.
После Олимпиады, спустя ровно год, в апреле этого года, возникла новая идея — объединить и оптимизировать школы опять, но уже по другим стандартам, не по десять, а по шесть или семь, или по четыре.
Зеленцова, которую сегодня вспоминали, Елена Валентиновна, привела пример. А перед тем, как я процитирую этот её пример, я хочу сказать, что в декабре прошлого года, вот этого нового года, Капков выступал по поводу того, перед Московской Думой, что в четыре… в два раза фактически увеличилось финансирование департамента культуры за последние четыре года. И теперь оно составляет 49 миллиардов 900 миллионов рублей.
Сегодня Зеленцова нам сказала, создав комиссии в соответствии с законом «Об образовании» о последствиях вот этой оптимизации. Туда вошли всего 25 процентов общественных представителей независимых, потому что такая комиссия предусмотрена законом «Об образовании». Но что могут сделать 25 процентов?
Мы все три, профессор Бондурянский (консерватория), я и ещё независимый эксперт одной организации, мы все сказали, что невозможно оптимизировать. Вы должны хотя бы закон соблюсти «Об образовании», когда все участники образовательного процесса: родители, представители несовершеннолетних и преподаватели должны дать согласие на эту оптимизацию.
На что нам сказали: хорошо, хорошо, мы сделаем. Я говорю: у вас ни один устав в школе не предусматривают такую форму общественно-попечительского совета. Хорошо, — Зеленцова сказала, — мы сделаем. Я говорю: нет, вы должны сделать сначала это, а потом приступить к оптимизации.
Что же вы думаете, вот прислали мне на подпись протокол, где написано априори, что вся эта оптимизация… в итоге этой оптимизации будут сохранены все гарантии и права всех участников учебного процесса. Это уже ложь. И мне предлагается подписать.
Но мы не голосовали за это, и они не сделали то, что должны были сделать. Наши преподаватели и педагоги, и родители, они против этой оптимизации, они понимают, что это разрушение уникальной системы. Причём, Владимир Владимирович Путин, когда он был премьер-министром, он в своём распоряжении написал Концепцию развития образования в сфере культуры и искусства детей, где сказал, что это уникальная система детского образования. Её не существует нигде в мире, потому что Франк не хочет платить налоги, и чтобы за эти налоги учили одарённую дочь Теодора или Фрица. Вы понимаете, как всё серьезно? Сегодня у нас эта система сохранена благодаря всем усилиям наших поколений.
И вот приходит новая система — креатив. Вы знаете, что такое креатив? Зеленцова в своём начале давала интервью, и я видел это, и она говорила, что креатив… Нет, это даже не Зеленцова, на учёбе говорили в Российской академии государственной службы, у меня второе образование там, нам говорили, что креатив в Америке зарабатывает 25-30 процентов ВВП. Представляете, к чему нас хотят подвинуть? А теперь с нашими детьми.
Смотрите, сколько у нас гомогенизированных продуктов. Мы не знаем. Европа отказалась от них, мы ещё не приняли закон о том, чтобы писали. Напишут, и узнаем, что это гомогенизированный продукт, а как разобраться человеку в этих бородатых женщинах, которых нам показывают по телевизору? И как мы должны относиться к этому образованию детей, чтобы они хотя бы потом разобрались в этом потоке…
Спасибо вам за внимание.
Сегодня Капков говорит, что у нас повысилась средняя заработная плата. Нам не повышали зарплату, пока у нас в департаменте культуры сидит Капков. Её повышают за счёт сокращения совместителей, а совместители, это у нас ведущие профессора вузов и сузов. Их должны сократить, а нам, нашим преподавателям, должны дать две нормы труда и сказать Капкову: уважаемый Сергей Александрович, у нас повышается заработная плата.
Спасибо за внимание.
Председательствующий. Спасибо.
У нас, по-моему, один раз сегодня за два с половиной часа работы прозвучала фамилия Мединского, а Капкова — я уже со счёта сбился, честно сказать.
Выступает Старчак Валерий Анатольевич — режиссёр. Следующая будет Элла Евгеньевна Михалёва.
Старчак В.А. Спасибо.
Уважаемые коллеги, очень жаль, что мы часы тратим на то, чтобы послушать поэзию, романсы, случаи из жизни, у кого какая зарплата. У нас сегодня конкретный такой повод и причина, по которым мы собрались. И уже неоднократно повторяется, что как только… конкретика у нас начинается последние 10 минут. Вот это очень жаль.
Передо мной два проект. Один проект, который я в Интернете нашёл, проект закона, а второй, который здесь мне дали. Что я вижу? Этот, который я нашёл в Интернете, я отмечаю его крайне такую русофобскую сущность, а вот этот, который здесь, он уже как бы более внятный, но он не такой структурированный, как тот, который я нашёл в Интернете.
Смотрите, статья 2 «Задачи настоящего федерального закона». Вот эти поправки, хотелось бы, чтобы они как-то фиксировались. Конечно, на бумажке есть, но я не знаю, как это оформить. Хорошо. Вот, читаем мы из Интернета. Статья 2. «Задачи настоящего федерального закона». Значит, первая задача, сразу, самая главная, первое, что там отмечается, это определение целей, задач и приоритетов государственной политики в сфере культуры, мер государственной поддержки… обеспечения гарантий невмешательства государства в творческие процессы.
Я обращаю ваше внимание, что вот это крайнее лицемерие. Вот это невмешательство в творческие процессы, которые нам 20 лет декларируют, этого никогда не было, этого нет и этого никогда не будет. Что такое творческий процесс, например, в драматическом театре? Это труд коллектива большого. Это труд режиссёра, актёров, художников, художников по свету… Все эти люди друг на друга влияют. Значит, приходит человек — начальник, чиновник, Капков приходит и говорит, теперь у вас, у вас был, вот этого снимаем художественного руководителя, а будет вот такой. И вы что думаете, что он не вмешивается этим в творческий процесс, вот этим действием, таким простым?
Посмотрите, что происходит в театре на Таганке. Значит, он целый год пытается внедрить туда группу хунвейбинов. Вы что думаете, он не вмешивается этим в творческий процесс? А потом говорит, нет, мы не вмешиваемся. Наоборот, эту статью нужно переписать так, что «обеспечение гарантий вмешательства, не только вмешательства, а ответственности чиновников за свои действия». Развалил театр — значит, никогда Флейшер не должен получить никакую должность в культуре никогда.
Кукую ответственность, например, Безруков? Сегодня назначил директором из ветеринарной клиники человека, который проработал, у него было последнее место, он приставом проработал, он назначил себя директором. То есть что он сделал? Он получил два театра, оркестр и балет. Значит, первое, что он сделал — уволил одного директора, потом художественного руководителя, потом второго художественного руководителя, потом одного директора, последняя, которая отказалась подписывать бумаги на приватизацию этого помещения. Поставил туда специально специалиста из приставов. И вы что думаете? И это все сойдет с рук, не сомневайтесь, как это сошло Табакову, когда в 1998 году ему дали на Бакунинской улице зал, место, территорию для «Табакерки», пойдите, полюбуйтесь: там сейчас прекрасный торговый центр и ресторан. Все это прекрасно сходит. Надо иметь только хорошую «крышу». У Безрукова хорошая есть «крыша» — губернатор Московской области, все это им прекрасно сойдет с рук. Поэтому здесь нужно писать обязательно «обеспечение гарантий и ответственности чиновников за то, что они творят в культуре».
Из зала. Ещё слово «контроль».
Старчак В.А. Контроль есть дальше.
Четвёртое. Создание системы государственных гарантий прав и свобод человека и этнических, социальных, демографических или иных культурных сообществ Российской Федерации в сфере культуры. Значит, ни слова в этом проекте нет слова «русский». Ни одного. Вот здесь уже есть — вот «сохранение наследий русской культуры и культур всех народов России». Это проект КПРФ, да, я так понимаю? Нет? А чей это проект тогда?
. Рабочей группы.
Старчак В.А. Рабочей группы, да? Законопроект. Значит, в этом законопроекте как в нашей Конституции, в отличие от Конституции, например, Татарской республики, где написано, что Татарстан является государством татарского народа и других. Полностью отсутствует вообще упоминание о том, что на этой территории проживает по переписи населения 82 процента русских. Полностью. Какая-то Черногория, в которой черногорцев живет 46, это считается национальным государством, в Конституции написано, что это национальное государство черногорцев. То же самое Венгрия. То же самое Эстония. То же самое везде, кроме Соединённых Штатов. Понятно, что это как бы государство, которое «понаехло там всех». Мы повторяем в этом законе то же самое. У нас нигде этого не написано, понимаете? У нас если у государства есть 100 рублей на культуру, то согласно этой переписи должно быть 82 рубля потрачено на русскую культуру. А у нас за 20 лет не создано ни одного русского национально-культурного общества, ни одного. То есть даже нет кошелька у русских, они не получают ни копейки.
Поэтому (я понимаю регламент) обязательно здесь нужно написать, что: «Создание систем государственных гарантий и свобод русских, а также других этнических, социальных, демократических и иных культурных сообществ в Российской Федерации». Вот это обязательно нужно такое.
Председательствующий. Если что-то не успели, можно сдать нам, чтобы мы потом учли в стенограмме.
Старчак В.А. Я сдам.
А сколько у меня ещё есть?
Председательствующий. Нисколько.
Старчак В.А. Ой, ну ладно, последнее. Я тогда в конец.
Смотрите, Любимцев сегодня прекрасно сказал все. Но вот последнее.
Тут есть пункт «Научно-исследовательская деятельность в сфере культуры и искусства». И пишется, что в Российской Федерации поддерживается научно-исследовательская деятельность и так далее, что нужно поддерживать. Значит, это очень важный момент. У нас везде, с кем вот ни начинаешь разговор на экспертном совете и так далее, как Капков принимает все эти решения, они же все отрицают.
Они же отрицают всякие критерии профессионализма, всякие критерии добра и зла, они говорят, что всё субъективно. Поэтому тебе нравится одно, а тебе нравится другое, а вот у нас зритель решает, понравилось… Так у нас и самолёты, пассажиры летят и говорят, что мне нравится этот самолёт, а мне нравится тот самолёт, но никому же из пассажиров не придёт в голову определять, вот этот самолёт может полететь, а вот этот нет. Есть специалисты для этого, которые определяют, вот это искусство, а вот это не искусство, а вот это порнография, а порнография — то, что направлено на возбуждение, а вот искусство — то, что направлено на прекрасное и возвышенное. Что такое возвышенное? А возвышенное — это род явления, сопоставимое с нашим пониманием и физически возможно. А кто это писал? И так далее, и так далее. Этому надо учиться. Извините, и тут же Капков не в состоянии всех этих по определению своим объять умом, необходимо здесь вписать прямо в закон это, что культура и искусство — такой же вид человеческой деятельности, как и любой другой, это способ художественного осмысления действительности, в котором имеют место свои понятия о добре и зле, свои критерии профессионализма, объективные знания, без которых образование в сфере культуры и мастерство не имеет смысла. ГИТИС должен быть разрушен, если нет критериев того, что хорошо или плохо в искусстве, понимаете? Все эти образовательные учреждения нужно распустить.
Председательствующий. Спасибо.
Выступает Элла Евгеньевна Михалёва — критик, театровед.
Просьба приготовиться дальше Тамару Васильевну Паршину.
Михалёва Э.Е. Большое спасибо, что позвали и дали слово.
Я постараюсь очень быстро. Вот этот документ, собственно говоря, из-за которого я пришла, Основы государственной культурной политики, у меня вызывает очень мало оптимизма и очень много тревоги на самом деле.
С одной стороны, давным-давно как бы перезрела потребность в появлении такого документа, потому что нам нужно определить именно государственную культурную политику. Это с одной стороны.
А с другой стороны, как я понимаю, он появляется на свет в момент такого очень острого конфликта в обществе. И, несмотря на то, что у нас 13-я статья идеологию запрещает в Конституции, тем не менее, мы сейчас смотрим и видим все очень серьёзные идеологические конфликты. Мы жили в очень перевёрнутом пространстве на протяжении последних лет 25, как мне кажется, когда у нас информационное поле было полностью занято людьми, но в традиционной русской терминологии западнических представлений о развитии страны.
И сейчас то, что я вижу, это политика как-то спровоцировала последние события и так далее, я вижу, насколько нема и безъязыка была страна всё это время, насколько эта западническая модель восприятия себя и попытка отформатировать Россию под гармонию западного мира, он гармоничен, мы — безмерны. Понимаете? Поэтому мы всегда будем стараться выломаться из тех правил и обстоятельств, просто это ментальность такова.
Я вижу, насколько это сейчас людям вдруг появилась возможность об этом сказать. И в этот самый момент такого сложного периода появляются эти Основы государственной культурной политики. Я их просмотрела, и мне показалось, что самый большой изъян этого документа, что здесь конкретики нет абсолютно никакой. Каждую строчку можно трактовать так, сяк и эдак. Поэтому, как мне кажется, у документа, к великому сожалению, вот закон о культуре, который я смотрела, он очень конкретный, его можно дополнять, им можно каким-то образом стабилизировать ситуацию. Понимаете, здесь в чём конфликт Основ государственной культурной политики? Мы пытаемся сейчас как бы залатать ту заплатку, которую не латали 25 лет последние, найти концепцию государства. Вот сейчас судорожно всем броситься и найти концепцию государства и сказать, что вот мы к этому относимся так, вот это у нас добро, вот это у нас зло, как есть у тех же американцев, там демократия и так далее. И здесь, я думаю, что этот документ, понимаете, с одной стороны, что в нём есть необходимость, с другой стороны, какую конкретику сейчас можно под него подложить, кроме опять той же абсолютно идеологии, которую мы имели, потому что, так сказать, в любом случае доминировать в толковании того, что здесь написано, будут те люди, которые владеют информационным полем. Это те самые эксперты, которые нам навязали Капкова, о котором здесь очень много говорили, Мединского, и, так сказать, все драмы, которые мы имеем сейчас вот эти локальные, о которых я слушала, от региональных до наших московских.
Под любую строчку… Вы понимаете, я вот смотрю, я знаю, что у нее есть с одной стороны и с другой стороны.
К сожалению, к великому, сейчас в отсутствие решения главной проблемы вот этой государственной концептуальности, я не говорю слова «идеология». Вот, я думаю, что это имеет, вернее, так сказать, либо шансы утонуть, как утонул там вот этот закон о патриотизме, о котором я слышала, либо использоваться с той же резвостью, с какой использовались все предыдущие законы абсолютно в ту же дуду. Вот это все, что я хотела сказать.
Председательствующий. Спасибо.
Значит у нас объявлено следующее выступление Тамара Васильевна Паршина, председатель правления Межрегиональной общественной организации «Рахманиновское общество».
Подготовиться необходимо Александру Алексеевичу Сомову.
Паршина Т.В. Спасибо за то, что вы меня пригласили. Я принадлежу к той организации, про которую, если перефразировать мессира Воланда, он говорил: «Берлиоз тут битый час мне доказывал, что меня не существует». Вот мы, в общем-то, вроде бы не существуем или существуем вне закона. Мы — общественная организация, которая была создана в 1981 году наследниками и родственниками, потомками Сергея Васильевича Рахманинова, здешними московскими русскими потомками, а мы продолжаем дело этих русских потомков, а Сергей Васильевич Рахманинов, о том, кто это такой говорить вам не нужно, до сих пор остается и человеком вне закона, и вроде как бы и общество тоже как будто не существует.
Только что прозвучали слова: «Нет ни одного русского национально-культурного общества». У нас народный артист СССР рассказывает публике московской, интеллигентной публике в возрасте от четырех лет до 85-ти, скажем о теме нашествия в симфонии Шестаковича. И пятилетний человек говорит ему: «Тема нашествия, а это же очень весело, веселая музыка», — а его спрашивают, — «Почему?» — «Да потому, что фашисты идут по нашей земле, им весело идти, они думают, что они нас сейчас уничтожат, а у них не вышло». Это говорит пятилетний человек, ещё не испорченный ни телевидением, ни компьютером, ни компьютерными играми.
Лет пять тому назад вы все ещё могли слушать «Минуту молчания» в оригинальной версии, как это было в советское время. Текст шёл на подложку из «Грёзы» Шумана, а заканчивалась «Минута молчания» восьмью аккордами из второго концерта Рахманинова. Вот эти знаменитые восемь аккордов «Колокольный звон по погибшим». Был совершенно изумительный баланс тех, кто победил и тех, кто оказался побежденным. Музыка Шумана «Внизу», Шуман не знал о том, что будут потом фашисты и музыка Рахманинова. Теперь тем, кто пришёл сейчас на телевидение, это все показалось ненужным. Сейчас какие-то вообще аккорды непонятно о чём.
Что же касается деятельности нашего общества, оно занимается и лекториями такого рода, как я вам сейчас процитировала. Оно занимается, и занималось некоторое время тому назад, международными конкурсами имени Рахманинова. Только вот в год 140-летия Рахманинова никто: ни государство, ни Прохоров, никто решительно не дал денег на конкурс. Я вынуждена была этот конкурс не отменить, нет, отложить.
Мы пытаемся вернуть Сергея Васильевича — москвича, создателя Московской музыкальной школы, младшего соратника Чайковского. Мы пытаемся вернуть его в Москву.
Мы, рахманиновское общество, собрали огромный меморий, у нас более 500 предметов, включая единственный в России достоверно известный, принадлежавший Рахманинову рояль и какие-то другие предметы, принадлежавшие Рахманинову, его семье и так далее.
Мы ставим своей целью — не только пропаганду, работу в семье, потому что всё начинается, Родина начинается с семьи, Родина начинается с того, что маленький ребёнок слышит в семье каждый день.
У нас только по статистике, только 3 процента населения слушают регулярно классическую музыку, она ушла из нашей жизни, а между тем вы знаете, что из пяти чувств, данных человеку в обладание, лишь слух формирует самым сильным, самым мощным образом личность человека.
Вкус. Мы все сейчас любим вкусно поесть.
Осязание, обоняние, если ваша соседка по концертному залу облилась духами.
Да, но глаза, зрение и слух. Так вот, 3 процента населения слушают классическую музыку, все остальные слушают вот это — бит. И это уничтожает духовную сущность большинства представителей молодого поколения.
Рахманиновское общество представляет собою двуликого Януса.
С одной стороны, народные артисты СССР, РСФСР, лауреаты международных конкурсов играют бесплатно, мы не просим денег, играют, рассказывают, привлекают к музыке.
А, с другой стороны, это самая демократичная часть населения, которая нигде больше классической музыки не услышит, она слушает и принимает участие в обсуждении.
Я сейчас закончу.
Так вот, мы обращались много лет, более 10 лет мы просим государство создать в Москве центр-музей Рахманинова, у нас есть меморий, у нас есть арендуемое помещение, но оно у нас, как вот здесь рассказывали многие другие, рейдерский наезд, он и сейчас продолжается, нам отвечают: да, да, конечно, но только вот, не знаем, как.
Ведь Рахманинов — это не Иванов, Петров и Сидоров, это не футболист, это наша национальная гордость.
И мне 75, я думаю, что, может быть, я успею ещё не умереть, а увидеть существование центра-музея Рахманинова, куда приходит русская интеллигенция. Кстати, нам из Министерства культуры, знаете, что ответили? Есть музей Рахманинова в Ивановке, это 125 километров от Москвы, а в Москве не нужно.
. Больше.
Паршина Т.В. Больше даже.
. Это Тамбов. От Тамбова.
Паршина Т.В. Да, 125 километров от Тамбова. Да, простите.
А, сейчас прокладывают трассу скоростную через территорию, на которой стояло поместье «Онег», где Рахманинов себя помнил, многие считают даже, что он там родился, он родился в Семёнове.
Так вот, никому решительно до рахманиновских дел нет дела, извините за тавтологию.
А вы знаете, что в пересчёте по современному коэффициенту Рахманинов оказал материальную помощь не за то, чтобы его рекламировали, а просто так, потому что люди умирали или люди нуждались в этом. 13 миллионов долларов. Вы такого благотворителя ещё знаете?!
Я уже не говорю о качестве его творчества, о том, что это единственный и уникальный пианист, которого до сих пор никто не превзошёл, о том, что это по-настоящему русский композитор, потому что даже и Чайковский ориентировался больше на так сказать…
Ладно, я не буду залезать в другое.
Председательствующий. Спасибо, Тамара Васильевна. Спасибо.
Паршина Т.В. Я пытаюсь привлечь внимание к тому, чтобы в Москве создали рахманиновский культурный центр-музей на основе нашего мемория, мы его отдаём бесплатно государству, он стоит дорого.
Спасибо.
Председательствующий. Спасибо.
Значит, у нас выступает Сумов Александр Алексеевич — артист Центра драматургии и режиссуры Казанцева и Рощина.
И объявляю всех, кто ещё в списке на выступление у нас заявлен.
Басин Николай Анатольевич, Боровикова Татьяна Михайловна, Битов Александр Олегович и Семирищинский Иван Игоревич.
Сумов А.А. Дмитрий Георгиевич, я сразу вас призываю подумать о том, чтобы повторить этот «круглый стол», потому что совершенно очевидно, что, может быть, к ожидаемому результату, который нам всем так как бы необходим, мы, наверное, всё-таки за сегодняшний день не придём, а результат нам необходим. Поэтому, наверное, очень сложно обсуждать людей, которые помногу и подолгу рассказывают о болезненных и очень больных проблемах, и, конечно, в пять минут сложно всем уложить. За один вечер это тяжело, может быть, продумать о том, чтобы повторить эту встречу, вторую серию, к сожалению, да, потому что документ этот надо как-то обсуждать и обсуждать более подробно, более плотно, потому что принятие его необходимо в том виде, в каком он есть, может быть, это ещё рановато, но для этого надо встречаться и разговаривать. Подумайте, пожалуйста, если у вас будет такая возможность, фракция КПФР, всегда с большой благодарностью относился к вам за то, что вы собираете нас и обращаете внимание на эти проблемы.
Я бы хотел сказать о том, что я не буду сейчас говорить о проблемах нашего центра, я много раз об этом говорил. Болезненное слово это, для меня действительно это очень важно, потому что в своё время просиживая с утра до вечера в Большом театре, я не представлял себе, сколько много всего потребовалось моему отцу, допустим, чтобы создать в 1998 году этот центр без денег в год дефолта. И сейчас, конечно, когда всё это руководится Департаментом культуры, очень больно смотреть на то, что происходит.
И необходимость ещё про этот документ, что я хочу сказать. Понимаете, ведь с той стороны, если можно так выразиться, с той стороны есть очень серьёзная идеологическая подготовка, есть очень серьёзная, как бы идеологи, как вот сейчас модно говорить «пятой колонны». Что я имею в виду? Я вот лично столкнулся с этим. В этом центре драматургии Алексея Казанцева там два года работал директор, главный режиссёр параллельно «Театру.DOC» Михаил Угаров. Вы знаете, да, представители театра на Таганке меня, судя по всему, понимают. Вы знаете, много сегодня говорилось о юбилее Лермонтова, много говорилось, вы знаете, что человек… Как это расценивать? Человек написал «Маскарад», я имею в виду не Лермонтов, а Угаров, написал «Маскарад», он переписал Лермонтова, переписал его в прозе и трёхэтажным матом. Понимаете, это сделано специально под юбилей? Что это? Это случайность? Не верю. Не верю, что случайность. Он мало того, что переписал это, он поставил это на сцене театра, он пригласил критиков, публика, полный зал сидел, смотрел, наслаждался этим зрелищем, ни одного живого слова — трёхэтажный мат. Понимаете? И в результате господин Заславский заслуженный критик, который ведёт на «Вести Москвы» передачи, вернее на «Эхо Москвы», на «Вести FM», тоже много очень говорил о том, что это выдающийся спектакль, что это новое слово, вот это именно как раз поддержка той самой критики, о которой здесь много раз говорилось. Понимаете? Поэтому нам необходимо продолжить этот разговор.
У нас как бы (к другой теме перехожу, к теме центра), у нас будет проведён конкурс, многие здесь знают об этом — конкурс на замещение художественного руководителя. Вы знаете, по каким критериям департамент проводил, не представляю себе, но в итоге был назначен человек по имени Клим. Многим это что-то говорит, многим не говорит. Это не имя, это кличка. Вот он год находится в положении худрука театра, но при этом самое замечательное, что у него нет гражданства Российской Федерации, так что его назначила госпожа Шервенева, объяснив нам гениальную юридическую коллизию, она сказала, что он будет, так сказать, на должности рядового режиссёра, но с полномочиями художественного руководителя. Не совсем понял, как это возможно юридически, тем более человеку без гражданства, не говоря уже о том, что это выходец из Западной Украины, выпускник Львовского университета, человек, у которого нет даже регистрации. Понимаете, да? Просто Миграционной службы нет даже регистрации, человек находится на должности художественного руководителя Московского театра. Его может забрать, извините, любой патруль в любом метро. Понимаете? На каком основании он получает зарплату, тоже понять не могу. Понимаете? Как бы все наши истории с документацией отправленной… Да, снято всё с репертуара. За целый год человек не поставил ни одного спектакля. Он даже не выполнил госзадание. По-моему, ему сойдёт с рук.
И в результате все наши документы, которые, когда вот не выплачивали артистам зарплаты, о том, что я говорил на прошлых «круглых столах», которые находятся в межрайонном следственном отделе Савёловском и в Генеральной прокуратуре, всё это проходит на следствии. А человек, который как бы замешан в невыплате в течение многих лет зарплаты артистам, который подсовывал им ведомости разовые за спектакль, человек продолжает находиться и на сегодняшний день на должности заместителя директора этого центра.
Спасибо большое.
Председательствующий. Спасибо.
Выступает следующим у нас Николай Анатольевич Басин. Можно вот сюда перейти к микрофончику и присесть. Заслуженный работник культуры, доктор искусств.
Следующей будет Татьяна Михайловна Боровикова.
Басин Н.А. Добрый день.
Я, к сожалению, прошёл школу балета и не научился много говорить. работать, да, говорить, так что вы меня извините.
Председательствующий. В условиях нашего регламента это даже хорошо.
Басин Н.А. Да. Я поэтому сразу хочу сказать, я 60 лет в искусстве, немало прошёл, многое понял и очень хочу помочь, прямо лично… всему, о чём говорится.
Спасибо вам за текст, потому что там очень много хорошего. Так как у меня получилась ситуация, я 24 года был художественным руководителем тетра «Балет Москва». И создал его в 1988 году, театр. Он являлся частным моим, я его создал за свои деньги, сам поставил балеты, сам их продавал на гастролях, потому что тогда моё имя знали хорошо, со звёздами работал.
Но потом меня пригласили в Управление культуры Москвы и предложили работать с государственным театром. Я создал театр «Балет Москва», 1989 год.
После чего за этот период времени было создано 60 балетов, две труппы — классическая и современная. Экспериментальный театр я сделал специально, и он получился, просто многие даже не знали и не понимали, в чём дело. Это, ничего особенно в этом нет, неудивительно. Но всё наследие классического балета было в репертуаре театра.
Современная труппа работала на таком уровне, что, во-первых, две «Золотые маски» получил театр, то есть грамоты. 14 лет подряд по просьбе правительства Москвы за счёт театра ездили на гастроли в Севастополь, потому что Лужков сказал, надо помочь.
И 14 лет уже театр в дальнейшем севастопольский, до сих пор они считают «Балет Москва» — это их театр, столько дано было этому городу. И не зря.
Поэтому, я сейчас немножко волнуюсь, репертуар театра был, пять балетов сделано было специально для детей: «Золотой ключик», «Щелкунчик», «Спящая красавица», как их спектакли, ещё два наших? Выскочило из головы. Вспомню, скажу.
И театр работал 50 процентов для детей, не за счёт сумм больших, а за счёт сборов больших. И в этой ситуации, я почему говорю, чтобы показать обратное действие.
Получил театр за 14 лет, работая и приезжая в Севастополь на гастроли по месяцу там, тоже были аншлаги, получил вон грамоты города, Черноморского флота, командующих Черноморского флота, работали прямо на пирсе для 30-й дивизии. Сделали всё, чтобы помочь.
И в этой ситуации планы, всё, всё выполнялось, претензий не было. И меня, пожалуйста, что уже заговариваюсь, да?
Председательствующий. Осталась одна минута. Поэтому если есть предложения какие-то, можете перейти к ним.
Басин Н.А. Значит, суть такая, что Иосиф Давыдович Кобзон написал Капкову письмо с предложением.
Я с ним беседовал, и он предложил убрать мадам, которая окончила Институт нефти и газа. Она стала художественным руководителем театра. Шерменёва её поставила, подруга её. Но это естественно, так и должно быть. Подруга. И, естественно, 70 человек сразу исчезло из театра (артистов), потому что это… И всё сейчас в полном развале.
И Кобзон просто звонит: давайте восстановим театр (Капкову), вернём. Я готов прийти, восстановить театр, сделать всё, совместно найти, кого в дальнейшем… Чтобы театр существовал на хорошем уровне, профессиональном. Понимаете? Никто этого не может сделать. Я могу только помочь, с удовольствием всё это сделать. Дайте возможность.
Председательствующий. Спасибо. Спасибо.
Басин Н.А. И у меня два просто вопроса. Меня очень интересует, что такое 278-й закон.
. Статья.
Басин Н.А. Статья.
. Статья.
Председательствующий. Статья.
Басин Н.А. Потому что я подал в суд. Меня пригласила Шерменёва и сказала: вы уволены. Я говорю: за что? — Не за что, а по 278-й.
Председательствующий. Лидия Васильевна всё подробно расскажет.
Басин Н.А. Да нет, она тоже не знает.
Председательствующий. Лидия Сергеевна хорошо знает. Она всё знает.
. Она знает прекрасно.
Басин Н.А. Да мне на суде сказали. Спросили у них: а вы…? Как её?
Председательствующий. Хорошо. Хорошо, Николай Павлович. Нам нужно завершать работу.
Басин Н.А. Я понял.
Председательствующий. Да.
Боровикова Татьяна Михайловна, руководитель сообщества многодетных семей. Много деток, хорошо выступает.
Следующий — Битов Алексей Олегович.
Боровикова Т.М. Я от родительской общественности хотела бы сказать, что для нас, конечно, сейчас вопрос культурной политики, ну и вообще вопрос идеологии, он жизненно важен. Потому что понятно, что от того, какие сейчас приоритеты и ориентиры, и, в общем, какие вырастут дети, какого образа жизни они будут, каких целей, в общем, и какого менталитета… Потому что понимают все родители: что посеешь, то и пожнёшь.
И, конечно, вот у нас вообще оторопь иногда просто наступает, когда мы выходим в московские театры, где видим оперу или спектакль «Руслан и Людмила», где Руслан бегает с ведром на голове (хорошо, не помойным, а пожарным), или там, где Пушкин порхает там, как балерун, и играет Черномора.
Мы понимаем, что мы выросли в стране великой культуры, а сейчас происходит какая-то подмена вообще духа, то есть «сеются сорняки», просто в души «сеются сорняки». И получается, что наши дети, они ходят вообще по Москве, как по минному полю.
И вот мы в прошлом году были вынуждены… Ну, многие присутствующие принимали тоже участие и нам помогали. Родители пошли по всем вообще, по Интернету, по всем ресурсам и сделали общественное расследование деятельности Капкова и Серебрянникова. Мы примерно 30 там файлов просто передали в прокуратуру.
В общем, в итоге мы просто сказали, что разрушительная деятельность, и разрушительная не только на уровне вообще менталитета или сознания детей и молодёжи, но и на уровне вообще политики страны, потому что происходит глумление над государством. И все вот эти новые формы культуры, они не должны быть формами порока. То есть это просто, ну, какое-то явное вредительство. Ну, какие-то спектакли закрыли, какие-то спектакли сняли, но тем не менее, в общем, всё осталось.
И места, куда безопасно ходить с детьми, они стремительно сокращаются. И понятно, что теперь уже нельзя ходить в большинство парков Москвы, потому что эти все массовые зрелища вообще для разложения и вообще для выкачивания денег, для развращения. Ну, они совершенно как бы ни уму, ни сердцу. Там ничему хорошему ребёнок научиться не может. Там его, ну, как бы всякой дряни научат. И это фактически воспитание пятой колонны. И родители уже все понимают, что как бы на государственные деньги просто воспитывают Майдан.
И посмотрите на репертуар детских театров и театров, которые вообще, ну, что-то должны ставить хорошее. Получается, что они воспитывают быдло и просто зарабатывают, ну, как бы на торгово-развлекательной, какой-то увеселительной деятельности, которая к культуре вообще не имеет никакого отношения. И мы просто вынуждены, уже сейчас родители пришли к выводу, что надо как-то грудью лечь на амбразуру и, по крайней мере, защитить то, что нам на самом деле важно и те театры, куда мы постоянно ходим.
И вот говорила про театр «Глаз», театр русской драмы «Камерная сцена». Так получилось, что наши семьи постоянно пасутся в этих театрах, мы совершенно знаем репертуар и так далее. Это многолетняя уже связь между нашим сообществом и этими театрами, она просто дает нам знания изнутри вообще что происходит. Происходит какое-то вообще страшное уничтожение, мы понимаем, что в этих театрах просто функция департамента она как-то идет вообще со знаком минус. То есть не просто, как-то всегда от государства хотели помощи (произошел пожар – восстановите), а сейчас получается, что навязывается совершенно чуждая идеология, навязывается какое-то внешнее руководство в ультимативном порядке.
Мы понимаем, что эта ситуация коллапса, которая уничтожит вообще те площадки, куда еще вообще можно водить детей для того, чтобы у них вообще понятия какие-то были: о вкусе, о нравственности. Получается, что блокируется, вот театр «Глаз», сколько лет вы мучаетесь, пока будет строиться это здание, просто суют палки в колеса. Вот я вижу, как театр, например, «Муромское чудо», театр Щепенко, во всех регионах его хотят видеть. Наши многодетные говорят, вот бы нам привезли этот спектакль в Муром или во Владимир. И получается, что просто вот это «капковское» руководство, как бы не дает играть хорошие спектакли, и все время происходит какой-то саботаж, в этих театрах очень много многодетных семей, которые тоже многие члены сообщества нашего и люди взвинченные.
Получается, что у них нет единой площадки, у них закрываются фестивали детских, семейных театров, и я никогда не поверю, что нет ни одного помещения в «Год культуры» в Москве, чтобы нельзя было вообще посмотреть, чтобы со всех регионов съезжались люди показывать лучшие студийные спектакли. То есть, получается, что какие-то миллионы, миллиарды идут на какие-то набережные, на какие фестивали.
И знаете, еще какая-то происходит шизофрения, потому что с высоких трибун чиновники высшего звена говорят: «Мы патриоты». А потом они приезжают на фестиваль, мы приезжаем в Плёс, в наш лагерь многодетных семей, вот я вчера оттуда вернулась и вижу, по всей набережной Плёса, русского города висят совершенно жуткие плакаты: «Жизнь Одель» и так далее, всякие фильмы документальные про меньшинства. И туда приезжает Матвиенко, туда приезжает Медведев, и они вроде так тусуются, у них там хорошая тусовка, это пропаганда порока получается.
И что после этого я поверю, что они моим детям будут указывать про нравственность, про патриотизм?! Я уже не верю этому. Я думаю, что другие люди тоже не дураки, они тоже этому не верят. И получается, что сегодня, мне кажется, нужно апеллировать вообще к родителям, к родительской общественности.
Знаете, я очень уважаю Николая Петровича Бурляева, потому что мы стали все просить, и он написал письмо в защиту театра русской драмы «Камерная сцена» и мы сами, мы родители, не потому что нам нечего делать, а потому что нам просто важно поддержать и защитить. Мы стали ходить по всем общественным деятелем, по депутатам, кого мы только знаем и говорить: вот хорошее письмо написал на Путина, давайте вы все его поддержите, посмотрите, чтобы ни один он куда-то бился к Путину, а чтобы был пул такой там из ста человек, уважаемых, интересных людей, которые разделяют позицию.
Мы вынуждены сейчас таким путем идти, понимаете, потому что детей жалко. Потому что дети наши достойны великой русской культурыэтом документе, последние три слова хотела сказать, я прочитала его, но пока, конечно, так немножко поверхностно, но я вижу, что тут насовано очень много. То есть сначала говорится там про понимание традиционных там нравственных ценностей, а потом говорим, общих для всех мировых религий норм и требований. Или там говорится про воспитательную и просветительную функцию культуры, потом говорится про гуманизацию образования, что вообще, как бы ровно на 180 градусов, по-моему, наоборот.
И, ну мне кажется, что над этим документом нужно очень серьёзно работать, надо его чистить, нужно оттачивать формулировки, чтобы всем было понятно, что тут написано.
Мне очень нравится, что тут написана цель традиционная, что воспроизводство традиционных нравственных ценностей российского общества, источник гражданской идентичности, то есть и патриотизма, про нравственность, это прямо нужно сейчас декларировать, чтобы на щите эти понятия были, и чтобы наши тоже люди, которые выделяют деньги на культуру, чтобы они понимали, что просто, если они будут на всякую дрянь давать деньги, ну они просто будут уволены, а как быть нужно это контролировать.
Спасибо.
Председательствующий. Спасибо.
Предпоследнее выступление, Битов Алексей Олегович, блогер-публицист. И, Иван Игоревич, вы последним будете на сегодня.
Битов А.О. Но тут очень много говорили про пятую колонну, а я вот хочу вспомнить про другую колонну, вандомскую.
Вот Илья Викторович, наверное, помнит, что в годы Парижской коммуны по настоянию тамошнего коммунарского Копкова или Мединского, художника Курбе известного эту колонну снесли.
После подавления коммуны колонну решили восстановить. И Курбе, он получил как член коммуны, и с ним ничего особенного не сделали, он получил полгода тюрьмы. Зато его присудили к тому, чтобы он каждый месяц оплачивал из своего кармана средства, затраченные на восстановление вандомской колонны. Это к вопросу о Копкове и Мединском.
К чему я это? К тому, что здесь вот прозвучало, но осталось, так сказать, не очень, по-моему, не очень хорошо прозвучало, хочу повторить и акцентироваться. Дмитрий Георгиевич в своём выступлении первом сказал про уничтожение театра с классическим репертуаром, это как казнить, нельзя помиловать. Немножко неточно поставлен знак препинания.
Не уничтожение театра с классическим репертуаром, а уничтожение репертуарного театра. Вот то, что происходит с тем же Гоголь-центром, то, что, возможно, произойдёт с Таганкой, но точно уже произойдёт, потому что это в планах, с театром Станиславского, это есть уничтожение, прямое уничтожение репертуарного театра, замена его вот на некий клуб в стиле этих ДНК-домов новой культуры.
И вот в связи с этим в основах ли или как-то ещё, но должно быть жёстко оговорена законодательно невозможность вот такого вот завуалированного и по существу произвольного переформатирования, вот об этом упомянула вскользь Лидия Сергеевна, учреждений культуры.
Должен быть… я понимаю, бывает ситуации, когда надо что-то переформатировать по разным причинам. Но это должен быть целый механизм, так чтобы проще было бы оставить, как есть, чем переформатировать. Это нормальный ход.
Менять всегда должно, преодолевая сложности. Вот тут, конечно, очень не хватает определения репертуарного театра, как такового. Я не знаю, насколько это законодательный вопрос. Потому что я, почему, например, твёрдо утверждаю, что…
Председательствующий. Серебренников говорит, что у него есть репертуар, поэтому он…
Битов А.О. Он врёт, потому что его на большой сцене театра Гоголя идёт менее 20, это в хорошие месяцы, а в плохие менее 15 спектаклей, это мы сейчас, я не буду говорить, что спектакль, а что не спектакль. Но представлениями, называемыми спектаклями, это занята половина вечеров в месяц.
Если оборонный завод половину своего рабочего времени производит серебряные ложки, это уже не оборонный завод, извините. Точно также и здесь.
Цифры, вот объективная арифметика — вещь объективная, никуда от этого не деться.
Второй вот очень важный момент, хочу ещё раз подчеркнуть, что я не берусь утверждать, что надо отменить эту 278-ю статью Трудового кодекса. Но то, что она не может распространяться, по крайней мере, на учреждения вот культуры, это, по-моему, однозначно. Уж как там с директорами заводов, ну не берусь судить, не знаю.
И третий момент, который вот обязательно тоже должен, в том числе и в основы. Вот чего этим основам не хватает по большому счёту? Права Элла Михалёва, им не хватает конкретики. Набор общих слов и не более того. Общие слова плохи ещё и тем, что они никому не нужны. Так приходит следующая компания, про эти забывают, у нас это циклически сменяемо, мы все это знаем, все мы взрослые люди.
Так вот, что должно быть обязательно прописано — это вот то, чего нигде нет и почему-то никто об этом не вспомнил, это, вот эти налоговые льготы для спонсоров и меценатов. Если кто-то вкладывает, ну как вот Гордеев, да, студию театрального искусства содержит, да, он должен с этого иметь налоговые льготы. И это тоже должно быть, это должно составлять одну из основ культурной политики, потому что это ещё и финансово, да, очень важная вещь.
И, наконец, последнее, на счёт гарантий новым формам. Неудобно, конечно, говорить вслед Владимиру Владимировичу Бортко, но он неправ, нужны новые формы, это не Чехов сказал, это сказал Треплев — Достоевский не убивал старушку-процентщицу. Почувствуйте разницу.
Поэтому новые формы, ну, ради бога, но вот, когда их начинают искусственно как бы, да, это уже не новые формы, новые формы должны быть естественными, они должны, им не надо создавать лишних препятствий, да, но облегчённого вот этого пути заранее — это уже будут не новые формы, это пролезут самые прыткие, а не самые полезные. Так тоже было и есть всегда. Вот, собственно, вот на эти три момента я хотел бы обратить внимание как для основ.
Всё. Спасибо.
(Аплодисменты.)
Председательствующий. Спасибо. Спасибо.
Иван Игоревич Семирищинский — артист балета Большого театра. Да, пожалуйста.
Семирищинский И.И. Да, помощник депутата Государственной Думы, фракция КПРФ.
Все устали, у меня будет короткое выступление, из двух пунктов всего.
По существу, я здесь и не здесь всё время слышу об одном и том же — о конфликте директора с художественным руководителем или художественного руководителя с творческим коллективом. Эта проблема появилась не сегодня, не вчера и не буду углубляться, сейчас времени нет, скажу лишь, к нам надвигается закон о переаттестации артистов, и там, однозначно, совершенно сказано, что артисты подлежат переаттестации, а вот руководящий состав переаттестации не подлежит. А чего это, друзья мои, почему это?!
(Аплодисменты.)
Может быть…
Председательствующий. Надо начинать с руководящих.
Семирищинский И.И. Да, и они будут иметь моральное право и переаттестовывать, и увольнять других людей.
Я не призываю… В некоторых театрах за рубежом это вообще выборные должности — художественные руководители. Кстати, директоров не трогают, даже сейчас.
Или даже, если это конкурсная должность, то нужно пересмотреть технологию, может быть, это решение, может, это к части проблемы панацея. Это первое.
Может, нужно собраться ещё «круглым столом» и это обсудить.
. Мы принимали этот закон вообще.
Семирищинский И.И. Да. Первое.
Второе. Я хотел бы по тексту тут немножко правки две короткие.
Значит, сказано. В последнее время со всей остротой встал вопрос о необходимости привлечения для работы в филармонических коллективах иностранных музыкантов. Вот здесь у нас возникли сомнения, не совсем так, но позвольте добавить, наблюдается отток артистов балета за рубеж. Это важно было бы.
И программы обучения в средней школе должны включать как обязательный, а не дополнительный компонент получения детьми базовых навыков восприятия и создания произведений искусства, перечисляется: изобразительного, музыкального, вокального, драматического. Здесь ошибочно, наверное, хореографическое искусство было включено в музыкальное, это делается, но это не совсем грамотно. И после драматического, после запятой, добавить — хореографическое и, если можно, включить это в резолюцию «круглого стола», если Дмитрий Георгиевич не возражает.
Вот у меня всё. Могу про Капкова сказать.
. Да.
. Конечно.
Председательствующий. Спасибо.
. С 1 июля матом нельзя, а пока можно.
Председательствующий. Спасибо, коллеги.
Я в завершении всего несколько вещей хочу сказать.
Первое. Спасибо всем, кто принял участие в работе «круглого стола» и кто самое главное дошёл вот до его завершения. Мы в свою очередь дали возможность высказаться сегодня всем, без исключения, кто такие заявки сделал. Вот это первое.
Второе. Когда мы сегодня говорили о документах, которые обсуждаются, в разное время речь шла о разных документах, люди не всегда уточняли, мы обсуждали, прежде всего, документ, который называется — проект основ государственной и культурной политики. В том смысле и в той части, в которой мы хотим предложить свои изменения к этому документу, мы их фиксируем в другом документе, проект которого вам также роздан — это проект рекомендаций нашего сегодняшнего «круглого стола».
Вот то, что касается этого документа — рекомендаций, у нас есть полторы-две недели на то, чтобы с учетом прозвучавших сегодня предложений его сегодня спокойно доработать, интегрировать туда то, что нужно интегрировать и поэтому здесь у нас есть небольшой люфт времени. Тот, кто хотел бы что-либо сформулировать в письменном виде помимо того, что будет в стенограмме, можно это сделать, вот, Виктория, которую все в основном уже знают, это передайте нам переслать, мы это будем учитывать.
В проекте рекомендаций, кстати, за которые мы сейчас должны высказаться «за» или «против», да, есть, кстати, ряд положений, которые, вот, сейчас в заключительной части звучали идеи, связанные с налоговыми льготами и идеи другие, не буду сейчас повторять, в этом нет смысла. Все прочтут сами.
Ну, и Вячеслав Михайлович высказал соображения, связанные с тем, что дискуссия должна быть продолжена. Я со своей стороны ни сколько в этом не сомневаюсь. До осени как минимум есть время для обсуждения того документа, который называется «проектом Основ государственной культурной политики». То, что касается проекта закона о культуре, он, я думаю, ещё дольше будет обсуждаться и на самом деле очень важно, чтобы это, как я говорил в своем выступлении, было не только уделом чиновников, чтобы общественность смогла на это повлиять. Круг проблем, которые требуют такого влияния, сегодня в значительной мере был выявлен.
Всем спасибо.
Источник